Северный компас А. Чайковский

Глава 1: Сентябрь на Белом Море

Тысяча девятьсот девяносто девятый год от Рождества Христова. Сентябрь, месяц, когда Север уже начинает дышать первым холодом, словно старый волк, пробующий ветер перед зимней охотой. Белое море, неспокойное, вечно седое, раскинуло свои студеные объятия, и на десятки миль вокруг не видать ни клочка суши, лишь свинцовые волны да низкое, хмурое небо.

На этой безбрежной могиле, словно шрамы на лице великана, чернели останки российского военного корабля, некогда грозной крепости, а ныне – лишь жалких, дымящихся обломков. Топливо, вырвавшееся из пробитых баков, догорало на поверхности воды рыжими, зловещими языками, и едкий дым стелился над волнами, смешиваясь с соленым морским туманом. Трупы, распухшие, безмолвные, качались на волнах, словно страшные буи, отмечая место трагедии, а масляные пятна, черные, как сама смерть, расползались по воде, предвещая гибель всему живому.

И вот, среди этого хаоса, на одном из крупных кусков искореженного металла, что еще держался на плаву, подобно последнему листу на осеннем дереве, шевельнулась жизнь. Пришел в себя, вырванный из объятий беспамятства, Артём Орлов, двадцатилетний матрос-срочник, вчерашний мальчишка, брошенный судьбой в самое пекло. Лицо его, покрытое сажей и мазутом, было страшно обожжено, тело – сплошная кровоточащая рана, а из искалеченной руки, словно жуткий трофей, торчал зазубренный обломок металлической трубы.

Он разлепил веки, и мутный взгляд его, пробиваясь сквозь масляную пленку, что застилала лицо, блуждал по этому аду, не находя опоры, не узнавая ничего. Кто он? Где он? Как он здесь очутился? Вопросы бились в его воспаленном мозгу, словно птицы в клетке, но ответов не было. И тогда из груди его вырвался крик – дикий, отчаянный, полный ужаса и боли. Он кричал, взывая к небу, к морю, к людям, но в ответ – лишь молчание волн да шепот ветра, перебирающего останки корабля. Не было вокруг ни единой живой души, и скоро голос его сорвался, перейдя в хриплое, бессильное сипение.

Сознание его было подобно разбитому компасу, стрелка которого металась из стороны в сторону, не находя верного направления. Он то проваливался в черную бездну беспамятства, то вновь выныривал на поверхность, терзаемый болью и ужасом. И в эти краткие мгновения забытья, словно на экране старого синематографа, перед ним проносились обрывки прошлого – события, что неумолимо, шаг за шагом, вели его к этой страшной развязке, к этому ледяному одиночеству посреди мертвой воды.

Очнувшись от очередного забытья, охрипший, обессиленный, Артём с трудом поднялся на дрожащих руках. Инстинкт самосохранения, самый древний и самый могучий из всех инстинктов, гнал его вперед. Он должен был что-то предпринять, найти хоть что-нибудь, хоть кого-нибудь, что могло бы подарить ему надежду на спасение. Озираясь вокруг, он заметил, что волны прибили к его обломку еще несколько кусков искореженного металла. Собрав последние силы, он попытался перебраться на более крупный из них, надеясь найти там что-то полезное или, быть может, другого выжившего. Но едва он сделал несколько неуверенных движений, как тяжелый, качнувшийся на волне обломок ударил его по голове. В глазах потемнело, и он вновь рухнул в спасительное небытие.

Глава 2: Призрак Прошлого

И вот уже не ледяные волны Белого моря качают его, а пыльная дорога под ногами, и не крики чаек над головой, а гул родного города. Мы переносимся в самое начало этой истории, в год тысяча девятьсот девяносто седьмой. В руках Артёма – повестка, казенный листок бумаги, что сулит ему два года службы на флоте. Смешанное чувство гордости и некоторой тревоги владеет им, когда он подходит к военкомату – старому, деревянному двухэтажному зданию, хранящему в своих стенах истории тысяч таких же, как он, мальчишек, уходивших отсюда мужчинами.

Он входит в просторный зал для собраний. Низенькая сцена-подиум в одном конце, а перед ней – ряды старых деревянных стульев с откидными сиденьями, точь-в-точь как в допотопном кинотеатре, намертво прикрученных к полу. Вместе с другими призывниками ему выдают какие-то бумаги – анкеты с довольно провокационными, на его взгляд, личными вопросами. Артём, с юношеским пафосом и некоторой бравадой, заполняет их. Не вчитываясь в содержание анкеты, он твёрдой рукой выводит напротив одной из граф: «В порочащих себя действиях не участвовал». Однако, отдавая этот документ суровой на вид женщине из комиссии, он невольно смущается, чувствуя ее пронзительный взгляд.

Глава 3: Хмельная Бравада

Получив заветный военный билет – красную книжечку, символ нового этапа в жизни, – Артём выходит на улицу и тут же встречает старых приятелей. Всего полгода назад они вместе грызли гранит науки в ДОСААФ, постигая премудрости вождения военных грузовиков. Радость встречи, предвкушение близкой разлуки и общее волнение перед неизвестностью – все это смешивается в один бурный поток эмоций. И, конечно же, как не отметить такое событие? Друзья наперебой приглашают его в ближайший бар – пропустить по стаканчику за встречу, за будущую службу, за то, что они снова вместе, пусть и ненадолго.

Бар гудел, как растревоженный улей. Пиво лилось рекой, и языки развязывались, словно шнурки на промокших ботинках. Артём, уже изрядно поддатый, сидел напротив парня по кличке Бура – здоровяка, с которым они вместе пыхтели над карбюраторами в автошколе. Водка сделала свое дело: границы стирались, и казалось, что нет на свете человека роднее и ближе.

– Слышь, Орлов, – Бура хлопнул Артёма по плечу так, что тот едва не вылетел из-за стола, – А помнишь, как ты на «Зиле» с инструктором по вождению парковался задом и вписался в левый передний бок того «КамАЗа»? Ха! А на следующий день ученик с инструктором того самого «КамАЗа» выезжают с парковки, тормозят, включают заднюю – и аккурат в вас! Специально. Такая продуманная месть – почти художественная! Да, были времена! А сейчас – армия… Как оно там будет, а?

– Да нормально будет, не ссы, Орлов! – Бура грохнул кулаком по столу. – Главное – себя в обиду не давать, понял? А то сожрут с потрохами. Тут, на гражданке, тоже, знаешь, не всё гладко. У меня тут один… хмырь… – Бура нахмурился, и добродушное выражение на его лице сменилось звериным оскалом. – В общем, есть один гаденыш, кровь мне портит. Хочу с ним потолковать по-мужски. Поедешь со мной, поможешь, если что? Вдвоем-то оно сподручнее, сам понимаешь.

Артёму, распаленному алкоголем и чувством товарищества, долго думать не пришлось. Что там за хмырь, какая разница? Друг просит – значит, надо помочь.

– Да без базара, Бура! Поехали, покажем этому… козлу… где раки зимуют!

Они вывалились из бара на улицу. Конец сентября радовал последними солнечными днями, но воздух уже был по-осеннему свеж и бодрящ. Морозный день придавал их пьяной решимости еще больше дерзости и уверенности в собственной безнаказанности. Запрыгнув в дребезжащий автобус, они покатили в центр города.

Целью их был не какой-нибудь злачный притон, а обычная городская школа. Два пьяных, пышущих агрессией молодых человека прошагали мимо пожилой вахтерши, которая проводила их настороженным взглядом, но почему-то промолчала, не решившись преградить им путь. Поднявшись на второй этаж, они обнаружили, что школа пуста – уроки давно закончились, и лишь гулкая тишина коридоров отвечала на их шаги.

Зайдя в туалет по малой нужде, они вышли, и тут Бура, проходя мимо закрытой двери класса географии, с силой дернул за ручку. Он дернул так, что хлипкая дверь не выдержала и с треском вылетела вместе с коробкой, обнажив перед ними пустое помещение. Словно два варвара, ворвавшиеся в захваченный город, они ринулись внутрь и принялись рыскать по шкафам. Контурные карты, атласы, классные журналы – все это летело на пол. Набрав полные охапки этого бумажного хлама, они уже собирались уходить, как в дверях появилась учительница из соседнего класса, привлеченная шумом.

Увидев разгром и двух незваных гостей, она подняла истошный крик: «Грабят! Географию грабят!» Артём, не долго думая, швырнул свою охапку карт прямо в вопящую учительницу, и оба приятеля бросились наутек. Вниз по коридору, кубарем по лестнице, к выходу.

Внизу их уже поджидала та самая вахтерша. Бура, высокий и крепкий, просто оттолкнул ее в сторону, и старушка не посмела ему сопротивляться. Но когда настал черед Артёма, она, видимо, решила проявить принципиальность и попыталась преградить ему путь своим телом, раскинув руки, словно вратарь, защищающий ворота. Артём, не сбавляя скорости, разбежался и прыгнул прямо на нее. Вахтерша от неожиданности отпрянула в сторону, а Артём, пролетая мимо, вскинул руку и с размаху ударил по электронному табло часов, висевшему над аркой выхода. Пластмассовый корпус разлетелся на куски, цифры погасли.

Выскочив на улицу, они неслись прочь, задыхаясь от смеха и переполняющего их адреналина. Чувство полной безнаказанности пьянило их сильнее любой водки.

Глава 4: На Скользкой Дороге

Вылетев из школы, словно два ошпаренных кота, они оказались прямо на проезжей части. Мимо них, неторопливо урча двигателем, двигалась старенькая «шестерка» – ВАЗовская классика, за рулем которой сидел самый обычный, ничем не примечательный мужик. Не сговариваясь, Артём и Бура бросились к машине, отчаянно размахивая руками, пытаясь ее остановить. Водитель, увидев двух явно нетрезвых и возбужденных парней, притормозил на ближайшем перекрестке, видимо, решив выяснить, в чем дело.