А это, в свою очередь, столь же однозначно происходит именно за счет всего того полученного в домашних условиях воспитания, а также еще и явно последовавшего вслед затем высшего образования.

А посему дело тут вовсе не в некой голубой крови – аристократизме духа.

То есть главное, на наш взгляд, на нынешний день различие между интеллигенцией и всем остальным малообразованным народонаселением (кроме учебы в университете) заключается, в сущности, в том, что первых в отличие от вторых приучили, употребляя, пережевывать не одну разве что грубую пищу физическую, но также и ту довольно острую пищу духовную.

Однако сама культура современного цивилизованного человека без всего того крайне так для того нужного внутреннего наполнения, которое способно создать в нем одно лишь взвешенное и продуманное воспитание, собственно, уж является разве что чем-либо ярко во многом исключительно внешним, довольно бы, надо сказать, легко шелушащимся лоском, следствием удобной и ласковой жизни.

Интеллектуальный труд сам по себе никого не облагораживает, а единственное, чего вообще добавляет, так это апломба, морщин на лбу, кое в чем постепенно расширяет внутренний кругозор.

Однако вот разве что лишь в том самом случае, коли сам человек того всею душой действительно пожелает.

Причем куда большее разнообразие всего рациона еще никак и ни в чем не указывает на столь безмерно значительно более существенную восприимчивость к тому, что вовсе уж никак не является сущей обыденностью серого бытия.

А только лишь разве что издали оно вполне ведь всерьез намекает на всестороннюю зрелость чьего-либо сознания в плане абсолютно же верного и правильного понимания нисколько никак не навязчивых свойств ласковых душевных удобств, а также и вполне полноценного сладостного покоя и уюта.

Правда, само потребление человеком всего того, что может дать ему жизнь и природа, – процесс более чем однозначно, в принципе так полностью донельзя естественный и простой.

И если у кого-то и впрямь аппетит утонченнее, то это еще совсем же нисколько не повод видеть в самом себе свет лучезарных очей, ведущий весь этот мир к славному будущему изумительно так наилучшего для всех и каждого одинаково лучезарного общечеловеческого блага, да и того сколь пресловуто счастливого сплошного благоденствия.

Поскольку на самом деле сама достижимость для кого-либо всех тех изысканных задушевных благ, что пока столь малодоступны довольно-таки многим обычным людям (и совсем не в силу темноты их довольно неразвитого интеллекта) еще никак не подразумевает настоящей духовной возвышенности над всем тем гиблым болотом мерзкой житейской суеты.

Попросту люди маленькой и никак нисколько не воспитанной большим искусством души вовсе-то не в состоянии увидеть весь этот мир через призму утонченно-сладостного его преображения в некие иллюзорно светлые тона.

Ну а те, кто, надрываясь всею душой, расхваливают мир возвышенной фантазии, как правило, обитают в трясине именно той еще своей собственной одутловатой восторженной чувственности, а вокруг них может быть и полнейшее и широчайше-серое безличное безлюдье.

Поскольку то полностью необразованное простонародье живет именно сегодняшними своими заботами и хлопотами и всякие думы о некоем далеком завтрашнем дне его сознание даже и вскользь никак так не задевают и нисколько вовсе вот не затрагивают.

И прежде всего, это так, собственно, оттого, что нисколько никак необразованная людская масса во все тех все же иногда читаемых ей книгах вполне всерьез способна охватить один лишь весьма занимательный сюжет, а вовсе не всю красоту и величие всего того еще ведь изначального авторского замысла.