Я пробираюсь к палатке Теха, старика, который чинит импланты и не задаёт вопросов. Его стойка – хаос из проводов, чипов и сломанных экранов, всё покрыто пылью, как будто никто не покупает. Тех сидит за прилавком, его лицо – мешанина шрамов и проводов, его левый глаз заменён имплантом, который мигает тусклым зелёным светом, правый – мутный, как вода в каналах, его руки покрыты татуировками, линии которых давно выцвели, но всё ещё видны: "Сопротивление 2052". Он стар, но руки работают, как код, точные, быстрые, как будто он взламывает не импланты, а саму систему.

– Кай, – хрипит он, его голос низкий, как гул мотора, он щурит мутный глаз, его имплант мигает, как будто считывает меня. – Опять влип? Ты выглядишь, как крыса, которую дроны загнали в угол.

– Нужен сканер, – говорю я, мой голос дрожит, но я держу себя в руках, ставлю локти на прилавок, его дерево липкое от грязи. – Чистый. И патч для шунта. Срочно, Тех.

Он кивает, его пальцы, покрытые мозолями, роются в ящике под прилавком, металл звенит, как колокольчики, он достаёт сканер, его корпус потёртый, но экран целый, и патч, его провода аккуратно свёрнуты, как змея. – Пятьдесят кредитов, – бурчит он, его голос скрипит, как ржавые петли, он кладёт сканер на прилавок, его свет отражается от его импланта, делая его лицо похожим на призрака. – И не спрашиваю, зачем. Но ты бледный, парень. Опять не спал?

– Спал, – лгу я, бросая кредиты на прилавок, их пластик стучит о дерево, поднимая облако пыли, я забираю сканер и патч, их вес в руках успокаивает, как нож, который не спасёт. – Просто… день тяжёлый. Не трынди, Тех, мне некогда.

Тех смотрит мне в глаза, его взгляд тяжёлый, как бетон, он видит больше, чем надо, его имплант жужжит, как будто считывает мои мысли. – Слышал, в сетях неспокойно, – шепчет он, его голос становится тише, как будто он боится, что дроны услышат, он наклоняется ближе, запах масла и металла от его рук бьёт в нос. – Голоса. Хакеры пропадают. Будь осторожен, парень. Ты мне ещё должен за прошлый ремонт.

Я хмыкаю, но внутри всё сжимается, как будто кто-то сдавил рёбра. Голоса? Опять? Все в трущобах болтают про "духов", но Тех не из тех, кто верит в байки, он видел слишком много, чтобы верить в сказки. – Я всегда осторожен, – отвечаю я, мой голос звучит увереннее, чем я чувствую, я киваю и отхожу, но чувствую его взгляд в спину, как луч дрона. Руна в импланте мигает, её свет пульсирует, как будто подслушивает наш разговор, как будто знает больше, чем я.

Я возвращаюсь в подвал, его сырость обволакивает, как смог, дверь скрипит, когда я её закрываю, запах плесени бьёт в нос, едкий, как химия. Я сажусь на матрас, его ткань липкая, скрипит под весом, достаю сканер, его корпус холодный, покрыт царапинами, но экран включается, его свет зелёный, тусклый, как болотный огонь. Подключаю его к импланту, провода цепляются за кожу, их концы слегка искрят, когда я вставляю их в разъём. Анализ запускается, строки кода бегут, как река, их буквы и цифры дрожат, но руна – как стена, её линии острые, переплетённые, светятся синим, как неон, но не поддаются, нечитаемые, древние, будто не из нашего времени. Я стискиваю кулаки, ногти впиваются в ладони, боль от порезов вспыхивает, как ток.

– Что ты такое? – шепчу я, мой голос дрожит, я наклоняюсь ближе к экрану, его свет режет глаза, руна будто смотрит на меня, её узоры движутся, как живые, как код, который я не могу взломать. – Ты не баг. Ты что-то большее.

Я отключаю сканер, его гудение стихает, как умирающий дрон, ставлю патч на шунт, его провода мягкие, но холодные, я подключаю их к импланту, патч мигает, зелёный свет подтверждает установку – теперь откат не выжжет мозг, по крайней мере, не сразу. Надеюсь. До встречи час, я собираю рюкзак: чипы, их корпуса потёрты, батареи, их контакты покрыты налётом, сканер, нож, его рукоять холодит ладонь. Проверяю имплант – руна всё ещё там, мигает, как маяк, её свет ярче, чем утром, как будто она знает, куда я иду.