Велирима тихо вскрикнула и всплеснула руками:

– Гора, спаси и сохрани нас… Опять беда!

Скрипнула половица, и в дверном проёме, оттеснив соседку, появился старейшина Петрий. Его суровый, тяжёлый взгляд остановился на лице Велиримы, затем скользнул по лицам девушек, будто он хотел что-то разглядеть, найти ответ на мучающий его вопрос. Повернувшись к соседке, он кивнул ей, жестом попросив удалиться. Когда женщина вышла, старейшина заговорил хриплым голосом:

– Творится что-то страшное, Велирима. Люди в страхе. Старики снова вспомнили о проклятии и о каком-то давнем долге. Пока никто не произносит имён вслух, но шепчутся, что беда связана с вашим домом. Прости, но я не знаю, как их успокоить. Ты сама должна понимать…

Он не договорил, осёкся, не желая напрямую обвинять. Но взгляд его был полон тревоги и предупреждения. Дарина ощутила, как внутри неё поднимается ледяной холод страха. За дверью уже слышались плач и крики односельчан. Велирима, прижав руку к груди, тяжело вздохнула и тихо произнесла:

– Я понимаю, Петрий. Но… я пока не могу…

Старейшина горько усмехнулся, словно ожидал именно такого ответа:

– Все говорят, будто ты хранишь какую-то тайну и не желаешь раскрывать её. Люди боятся, Велирима. Не заставляй меня принимать крайние меры. Ясница сейчас стоит на краю пропасти.

Велирима с трудом кивнула. Было видно, как внутри неё идёт борьба между страхом и долгом, но она так и не произнесла ни слова. Петрий вышел за порог, и в доме вновь наступила тяжёлая тишина.

Дарина крепко сжала руку сестры, понимая, что вскоре их семью обвинят во всех бедах. Мать стояла, кусая губы, Орина тихо плакала, не в силах вымолвить ни слова. Дарина подняла глаза и посмотрела в окно: за ним мерцало бледное лиловое небо, словно предвещая скорый приход страшного дня.

На улице показалась вереница людей с факелами – они спешили к лесу, туда, где лежало новое тело. Не успели похоронить ребёнка, утонувшего вчера в болоте, как появилась новая жертва.

– Ничего уже не скрыть… – в отчаянии прошептала Велирима, сжимая голову руками, будто боль пронзила её насквозь. – Придётся нести ответ… Только вот… Ох, гора, гора… Ох, Златомать!

Она хотела добавить что-то ещё, но тут с улицы снова донеслись крики о помощи. Казалось, Ясницу захлестнуло новой волной беды, и теперь любой дом мог стать местом траура. Дарина и Орина растерянно переглянулись, не зная, куда бежать и как помочь. Велирима быстро шагнула к двери и с тревогой выглянула наружу.

– Мама! – окликнула её Дарина. – Ты ведь уже начала говорить! Скажи, наконец, что ты скрываешь?

Велирима отчаянно мотнула головой. В её глазах блестели слёзы.

– Нет, девочки… не сейчас. Разве вы не слышите, там беда? Может, кому-то нужна моя помощь…

Она быстро выскочила во двор, Орина метнулась следом. Дарина сжала зубы от злости и осталась в дверях, чувствуя себя беспомощной. Опять мать уклонилась от ответа, и это выводило её из себя.

В этот момент её слегка оттеснил старейшина Петрий, который торопливо направлялся к калитке. Он мрачно посмотрел на Дарину, словно предупреждая, что дело действительно серьёзное. Девушка ощутила, как под ногами качнулась земля. Она крепко схватилась за дверной косяк, чтобы не потерять равновесие. Если проклятие было настоящим, если их семья действительно причастна к происходящему, люди не станут долго терпеть.

Собрав последние силы, Дарина шагнула во двор и пошла вслед за Петрием. Старейшина уже догнал Велириму и мягко коснулся её плеча. За калиткой столпились соседи, образовав круг вокруг чего-то лежавшего на земле. Велирима рванулась вперёд и поспешила туда. Толпа нехотя расступилась, и Дарина вздрогнула от увиденного: на земле лежала окровавленная девочка, а рядом с ней на коленях стоял безутешно плачущий отец.