– Её растерзало чудовище! – выкрикнул он, сотрясаясь в рыданиях. – Я ничего не успел сделать!

– Что ещё за чудовище?!

– Ты разглядел его?

– Почему ты не убил его? Ты же охотник!

– Я не успел ничего сделать, говорю же! – кричал мужчина в отчаянии, сжимая кулаки и бессильно ударяя ими по земле.

Толпа начала наседать на него со всех сторон, выкрикивая обвинения. Дарина услышала, как один из соседей тихо шепнул другому:

– Всё это кончится большой бедой, чую я…

– Куда уж хуже, – уныло ответил тот и незаметно указал в сторону Велиримы.

Дарина похолодела. Она вдруг отчётливо поняла, что все вокруг уже знали или по крайней мере подозревали, что их мать как-то связана с тайной, нависшей над Ясницей. Все разговоры о проклятии, долге и чудовище неизменно возвращались к их семье. Дарина чувствовала, как ком ужаса и беспомощности поднимается к горлу.

Тем временем Велирима опустилась на колени возле растерзанной девочки и осторожно осмотрела её. Затем горько покачала головой, показывая, что уже ничем не сможет помочь. Поднявшись, она направилась к Петрию, который пытался успокоить встревоженных людей. Дарина, тяжело вздохнув, подошла к сестре. Орина стояла, понуро опустив голову и незаметно смахивая слёзы.

– Нам нужно её разговорить, – тихо сказала Дарина. – Она знает что-то такое, что может стоить нам жизни.

– Не понимаю, почему она молчит… – прошептала Орина дрожащим голосом.

Вдруг Дарина заметила, как вдалеке над кромкой леса поднялась стая мотыльков, будто искры разлетелись в небе. Сердце у неё болезненно сжалось: это были светочницы! Именно туда отправилась толпа с факелами. Дарина только надеялась, что те ещё живы. Она вспомнила, как в детстве светочниц ждали и приглашали на праздники, считая добрыми вестниками. Но теперь эти духи стали враждебны, и вместо радости приносили страх и смерть.

В этот момент на площадь с криком прибежала мать погибшей девочки. Её истошный вопль разорвал напряжённое молчание. Толпа замерла, потрясённая горем женщины. Даже те, кто собирался спорить и обвинять друг друга, на мгновение смолкли. Старейшина Петрий быстро подошёл к Велириме и осторожно взял её под руку, отводя от толпы ближе к дому. Дарина и Орина последовали за ними.

Остановившись у калитки, Петрий устало вздохнул и бросил на Велириму мрачный взгляд.

– Сегодня вечером я соберу людей, – тихо произнёс он. – Пора рассказать им всё. Пусть решают сами. Уж прости, но больше ждать нельзя. Всё слишком плохо…

С этими словами он развернулся и направился обратно к встревоженной толпе. Велирима закусила губу и стояла неподвижно, словно окаменев. Девушки замерли рядом, переглядываясь. Они понимали: наступил момент, когда им необходимо во что бы то ни стало узнать, что же такое скрывает их мать.

Серые сумерки медленно опускались на крыши Ясницы. По улицам, держа факелы и вооружившись кто чем мог, бродили патрули, выставленные Петрием. Рудокопов и кузнецов в срочном порядке отозвали из шахт и кузниц, приказав вооружиться кирками, лопатами и молотами. Люди готовились к ночи, которая могла принести ещё большую беду.

Последние багровые отблески заката угасли, и над Велисгаром раскинулось звёздное покрывало. У крылец зажглись редкие фонари, отбрасывая беспокойные тени на потемневшие деревянные стены домов. Люди расходились по избам, опасливо оглядываясь на сгущающуюся тьму, и готовились к долгой тревожной ночи.

Дарина почувствовала, как тревога болезненно сжимает сердце. Казалось, ещё немного, и прямо посреди деревни разразится настоящая буря. Орина, забравшись с ногами на кровать, молча прислонилась к стене и устало прикрыла глаза. В тишине они расслышали тихий, почти беззвучный стон матери: Велирима сидела в тени, уронив голову на грудь, словно не находя в себе сил признаться в том, что так долго скрывала. Дарина незаметно задремала, убаюканная тишиной, Орина тоже ненадолго провалилась в беспокойный сон.