Сердце Скорпиона Ольга Корвис

В зеркале отражалось по-прежнему чужое лицо. Оно больше не вызывало страха, неприятного дискомфорта или почти физического отвращения. Всего лишь маска, намертво приросшая к разбитому на осколки сознанию. Старый Фил сказал бы – к душе, но в отличие от давнего товарища Антарес никогда не верил в бога, дьявола и всю остальную эзотерическую ерунду. Его мир всегда был проще и понятней. Ад мог начаться задолго до смерти и быть намного хуже того, что описано в религиозных книгах. Без огня и серы, но с пытками, жестокими убийствами и бесчеловечными экспериментами. Антарес знал это слишком хорошо. Теперь – на своей шкуре. Наказание не всегда приходило в виде боли. Иногда чья-то воля просто вычёркивала из жизни и превращала в ничто.

Сквозь неплотно сдвинутые шторы пробивался алый свет неоновой вывески за окном. Рисовал на щеке полосу, похожую на след старого ожога. Антарес дотронулся до лица, вглядываясь в отражение. Гладкая словно у андроида светлая кожа, пепельно-серые волосы и брови, чёрные глаза – такие не рождаются без генетического вмешательства. Ни морщин, ни шрамов – никаких следов прожитых лет в теле наёмника. Лишь два едва заметных рубца на висках. При других обстоятельствах он бы порадовался что его потрёпанные сорок семь превратились в полные молодости двадцать с небольшим. Отметил бы внеплановое омоложение хорошей бутылкой виски и долгой ночью в самом лучшем борделе города, на который у него хватило бы денег.

Сейчас радоваться мешало осознание, что его тело сгинуло в утилизаторах “Неофармы”, а сам он переехал в чей-то модифицированный клон. Без личности и биочипа. Даже без имени. Антарес так и не смог найти прототип нынешнего тела. Отсутствие информации не стало неожиданностью – источником генома мог быть кто угодно. Бездомный из трущоб, беженец из пустошей или давно погибший человек, чей возраст на момент смерти не совпадал с биологическими параметрами клона. Генетическое вмешательство лишь осложняло поиск. Наверняка он знал только одно – в “Неофарме” точно знали, чей это клон, и почему он до сих пор дышал.

Антарес взял с края раковины инъектор с иммуностимулятором. Мысленно отметил, что последний. Прокрутил его в пальцах, разглядывая название производителя – всё та же чёртова “Неофарма”. Злая ирония в самой её циничной форме. Эта корпорация уничтожила его жизнь, а теперь помогала не сдохнуть раньше времени. Он коротко выдохнул, снял колпачок инъектора и вколол содержимое в шею.

Надо будет раздобыть ещё. С одной стороны, за три месяца его настиг только лёгкий насморк пару недель назад. С другой – он не знал всех особенностей нового тела, и сколько оно протянет без поддерживающей терапии. Закон запрещал полное клонирование человека, но подобные услуги легко находились в даркнете. Конечно, у таких нелегалов всё было на страх и риск покупателя. Чего только стоили всплывающие время от времени истории, что ускоренный рост клона не останавливался и за пару месяцев превращал дорогостоящую игрушку в дряхлого старика. Там Антарес и узнал, что клонам нужен минимум полугодовой курс иммунотерапии. Он не рассчитывал прожить так долго, но и не планировал подыхать до того, как отомстит.

Антарес швырнул пустой инъектор в раковину. Отвернулся от зеркала и быстро вышел из квартиры в городских трущобах. Три месяца назад он очнулся в такой же дыре. А перед этим было пробуждение в стерильной белизне лабораторий "Неофармы" в роли бесправной крысы. В чужом, неслушающемся теле, с которым даже простейшие действия требовали усилий. С памятью, похожей на разрозненные фрагменты. За минувшее время что-то вернулось, но прошлое по-прежнему напоминало повреждённый код, где большая часть превратилась в битые и нечитаемые сектора. И эта постоянная война с самим собой доводила до отчаяния.

Постепенно из тьмы беспамятства проступали осколки воспоминаний. Временами это было что-то бесполезное, а иногда – необходимое для выживания. Так вернулся Фил. Антарес помнил его. Сначала – наставником. Резким, но не без сочувствия, жёстким, требовательным. Человеком, который научил выживать. Позже – владельцем бара в трущобах, куда он всегда мог заглянуть за информацией или просто за глотком дешёвого алкоголя и хорошей компанией.

Но что произошло потом?

Повреждённые воспоминания цеплялись за разум, как обрывки горячечного сна. Спор? Озлобленные голоса? Антарес изо всех сил напрягал память, но последняя встреча с Филом растворилась в пустоте. Была ли вообще та ссора? Ушёл ли он врагом? Или просто хлопнул бывшего наставника по плечу, взял бутылку “Эха Вояджера” и привычно шагнул в ночь? Он не мог вспомнить. Всё, что осталось, – смутное чувство вины и тень вопроса, который он боялся задать самому себе.

Поверит ли ему Фил?

Антарес глубоко вдохнул сырой воздух, пропитанный едким запахом горелого пластика. Грудь сдавило – не то от вони, не то от тревоги, что грызла изнутри. На северо-востоке поднимался столб чёрного дыма. Память, словно издеваясь, подсунула образ – тот район давно облюбовали падальщики. Не самые серьёзные игроки в его мире. Мелкие крысы, копошащиеся в отбросах. Разбирали на запчасти бедолаг, которым не повезло их повстречать. В той стороне, где чадило и горело, прятался их притон. Там жертвы падальщиков "добровольно-принудительно" становились донорами тем, кто мог себе это позволить. И совсем рядом, за ремонтной мастерской и магазином для взрослых, притаился бар Фила.

Над головой с рокотом пронёсся полицейский аэрокар, раскрашивая мокрый асфальт вспышками красного и синего. Антарес замер, провожая его взглядом. Чаще всего стражи порядка не спешили соваться с трущобы. Никто не хотел мараться и рисковать ради людей, давно выброшенных на обочину жизни. Здесь, за невидимой чертой, закон почти не действовал. Выживал лишь тот, кто был хитрее, злее или просто удачливее. Фил научил этому давным-давно. Антарес набросил на голову капюшон куртки и быстро пошёл в сторону бара.

С каждым шагом воспоминания словно обретали яркость. Он проходил этой дорогой много раз. Вдоль ржавых труб так и не введённой в эксплуатацию тепловой магистрали. Мимо перекрывающих друг друга граффити на бетонных стенах недостроенного здания. Ещё вчера всё это было кадрами старого фильма, который он когда-то смотрел, но забыл большую его часть.

Бар Фила маячил впереди, утопая в мерцающем неоновом полумраке от вывесок сексшопа. Гарью несло ещё сильнее. Очаг пожара был совсем рядом – в паре зданий отсюда. Снова пришёл образ – обычно на улице всегда кто-то толпился. Сегодня – никого. Должно быть, близость полицейских патрулей разогнала самую сомнительную публику. Возле двери Антарес задержался. Снова отметил, что в новом теле эмоции ощущались иначе. Он привык к ровному, выдрессированному самообладанию, когда тревога была лишь приглушённым сигналом где-то на заднем плане. Теперь всё вспыхивало быстрее, ярче. Антарес выдохнул и потянул на себя старомодную дверь бара.

Обстановка внутри оказалась такой, как он помнил. Словно шагнул назад во времени лет на тридцать, а то и больше. Минимум неона, стилизованные под дерево композит и пластик. Вспоминалось, что Фил хотел использовать настоящее, но цены на дерево быстро его переубедили. Из скрытых динамиков негромко лился тягучий, меланхоличный рок. Антарес узнал песню, но название не всплыло в памяти. Он огляделся. Этой ночью посетителей оказалось совсем немного. Возле стойки никого. Двое мужиков за столом о чём-то оживлённо переговаривались. Неподалёку от них засела разношёрстная компания молодых девушек и парней.

В дальнем конце зала сидел одинокий мужчина со стаканом пива. Сразу уставился на вошедшего. Заприметил незнакомую мордашку и приценивался, можно ли чего урвать. Выглядел так, словно сам уже кем-то урванный. Скорее всего, падальщик. Потрёпанная военная куртка с полоской скотча на рукаве, растрёпанные волосы будто вслепую обкорнал сам себя.

Из-под куртки выскальзывала тонкая цепочка с кулоном – каким-то абстрактным знаком. Он показался знакомым. Память загудела, как старый сервер, потом выдала стандартный сбой – "Повторите попытку позже."

Глаза у падальщика были неестественно белёсыми, выцветшими. Антарес словно видел перед собой негатив. Свою противоположность: у этого – белые глаза и чёрные волосы, у него наоборот. Он поймал чужой взгляд – холодный, изучающий. Небрежно кивнул, давая понять, что заметил чужое внимание, но тот лишь ухмыльнулся и отхлебнул пива. Падальщик не суетился, не отводил глаз. А значит, либо не мелкая сошка… либо полный идиот.

Антарес прошёл к стойке, чуть замедлив шаг, когда увидел Фила. Тот выглядел почти так же, как в последних разрозненных воспоминаниях. Коренастый, с выбритой наголо головой и суровым взглядом. На новичка он смотрел спокойнее, чем падальщик. А за его спиной дисплей транслировал знакомые названия выпивки.

“Тень Ориона” – крепкий, с нотками чёрной смородины и радиации. Для тех, кому не по карману настоящий “Орион”.

“Кибершторм” – с голубоватым отливом и послевкусием электролита. Не взорвётся… Наверное.

“Синтетический рассвет” – сладковатый, но с горьким финалом. Для тех, кто проснулся не в своей шкуре.

“Ржавая память” – с древесными нотками и послевкусием старых болтов. Дёшево, но честно.