Парфентьева выразительно глянула на часы, висевшие у входной двери. На его досужие домыслы она готова выделить не более двух минут, так что пусть поспешит.

– Если вы были на месте преступления, если вы видели воздушные шары, вы, наверное, поняли, чей день рождения отмечали. И для кого Катя Маркушина сообщала, что у нее с Родионом Лаверовым любовь. А девушка Маркушина сообщила, что Родион рогоносец. После того как в каминном зале переспала с Маркушиным. Фотографию испортила. Не знаю, откуда она эту фотографию взяла, возможно, держала при себе. В память о неудачном романе. С Лаверовым, которому и наставила рога. В отместку за его отношения с Маркушиной…

– Я видела эту фотографию, – кивнула капитан, с профессиональным интересом глядя на Холмского. – Маркушина сказала, что это ее фотография. Но сказала как-то не очень уверенно…

– Я могу продолжать? Пока мысли не разбежались.

Парфентьева кивнула.

– Вы видели воздушный шар, «К+Р» равно сердечку. Катя – Маркушина, Родион – Лаверов, и у них любовь. Сообщают нам. Любовь чистая и невинная. Но незнакомая нам девушка подает знак, что эти отношения не такие уж и невинные. Она подрисовывает к одному сердечку другое, ее рукой, по всей видимости, движет обида. Два сердца занимаются любовью. Пошлость, конечно, но молодым можно все… Кроме убийства… Лаверов занимался любовью с Маркушиной, возможно, напоказ, возможно, чтобы позлить свою бывшую девушку. Маркушину, скорее всего, не понравилось, как ведет себя Лаверов, дело дошло до драки, Никита ударил Родиона, разбил ему нос. Но драка произошла задолго до того, как Никита ударил Родиона бутылкой по голове. Нос у Родиона успел вернуться в нормальное состояние, и кровь с лица он смыл. А носом он ударился на высоте своего роста, Маркушин как минимум на полголовы ниже…

– Я перестала вас понимать! – мотнула головой Парфентьева. – Кровь, нос, рост, какие-то сердечки!.. И с чего вы взяли, что незнакомая нам девушка занималась любовью с Маркушиным?

– Я, конечно, могу заблуждаться, и на самом деле никто ни с кем ничем не занимался. Но в гостиной я видел бюстгальтер, принадлежащий явно не Кате Маркушиной. А на столе на кухне я видел малиновую помаду и три пробки от шампанского, видел там, где сидела девушка с розовой сумочкой. Сумочка эта потом пропала. И помада тоже. Насчет пробок сказать точно не могу… Пробки на столе остались?

– Какие еще пробки?

– Три пробки от шампанского. Только пробки, бутылок нет. От водки, от коньяка бутылки видел, а от шампанского нет. Может, бутылки от шампанского стояли в каком-то другом углу, не видел. Видел только одну разбитую бутылку на крыльце, разбили ударом о перила. Вторую бутылку разбили на кухне, но там стекла убрали. Все стекла, почти все. Третью бутылку разбили в прихожей о голову Лаверова… Не знаю, от какой бутылки горлышко я видел. Но видел. На кухонном разделочном столе… В протоколе горлышко упоминается?

– Горлышко от бутылки шампанского? – нервно спросила Парфентьева, она пыталась сосредоточиться на том, что говорил Холмский, но пока не получалось, мысль змейкой ускользала от нее.

– На разделочном столе… Горлышко мог положить туда Маркушин. После того, как убил Лаверова. Или сам Лаверов положил. Со своими отпечатками пальцев. Не подумав, положил…

– Я вас не понимаю, – честно призналась следователь.

– Если честно, я сам себя не понимаю. Просто говорю, что видел… Помада, оставленная неизвестной девушкой, несколько осколков на полу на кухне… Возможно, эта девушка пыталась остановить драку, а кто-то ударил ее бутылкой по голове. И бутылка разбилась, и голова… Я думаю, тело закопали где-то в огороде, под кучей компоста.