— Действительно, ваше происхождение не проверить… Ладно, оставим это. Расскажите, как вас забрал король. Постарайтесь не упустить ни одной детали.

Спокойный голос Уэнделла подействовал на меня благотворно – я собрала разбегающиеся мысли и начала рассказывать. Страж внимательно выслушал меня, задал несколько уточняющих вопросов и без долгих раздумий сделал вывод:

— Вы – высшая.

— Да неужели? — хмыкнула я нервно, и в этот момент в камере появился король. Выражение его лица было гневным; что бы ему ни сообщили, новость ему не понравилась.

— Ты обещала мне! — прорычал он и пошел на меня. — Обещала раскаяться и принять свою участь! А вместо того придумала еще одну ложь! Ты неисправима!

Уэнделл встал перед королем.

— Отойди, Фэд! — приказал тот.

— Нет.

— Я приказываю! — король толкнул стража в плечи.

— Это не София.

— Лжешь!

— Лжет Дитрич. Ему выгодна казнь и неважно, кого казнить – настоящую королеву или невинную жертву. Послушай меня, Рейн. Эта женщина – высшая. Она тоже София, поэтому откликнулась на твой зов, а настоящая София осталась там, в другом мире, в ее теле.

— Невозможно! — возразил король и посмотрел на меня; его синие глаза казались безумными. — Отвечай, — обратился он ко мне, — это правда?

— Не знаю, — совершенно искренне ответила я.

— Где София Ласкер?

— Не знаю, ничего не знаю! Я даже не София, я Софья, Софья Гуляева! — ответила я, а потом мои нервы сдали, и я ударилась в слезы.

Некоторое время мужчины смотрели, как я давлюсь плачем, а потом король устало сказал:

— Разберись с этим, Фэд.

— Король ушел, — сообщил страж немного погодя. — Прекращайте плакать.

Конечно, после его слов я плакать не перестала – мне надо было выплеснуть эмоции. Уэнделл сел рядом со мной и проговорил по-доброму:

— Хватит вам! Нам нужно разобраться во всем, а слезы помешают. Успокаивайтесь.

— Вы меня кнутом секли...

— Я проводил ритуал.

— Поэтому мне не было больно?

— Да, поэтому.

Шмыгнув носом, я выпрямилась и стала утирать слезы.

— Другое дело, — улыбнулся мужчина и протянул мне платок; он возник в его руке как по волшебству, но происхождение платка меньше всего беспокоило меня – я взяла его и промокнула глаза и лицо.

— А теперь я вынужден пригласить вас на допрос, — произнес страж сочувственно.

— Я хочу домой…

— Мы постараемся вернуть вас домой и исправить ошибку, София. Но сначала нужно разобраться в ситуации. Вы согласны сотрудничать?

Что еще я могла сказать?

— Да, — гнусаво ответила я.

— Тогда добро пожаловать.

Камера сменилась особняком. Прямо перед нами оказалась белокурая девушка в обтягивающих брюках, белой рубашке и жилете поверх. Наше неожиданное появление ее не испугало.

— Где ты пропадал, Уэнделл? — возмутилась она. — С этой рыжей?

— Да, — ответил страж.

Девица шагнула к нему и влепила пощечину, а потом и еще одну. Но и этого ей оказалось мало: она толкнула мужчину в плечи и начала бить, куда придется, и возмущаться:

— Не пропускаешь ни одной юбки, мерзавец! Жаль, я не слушала, что про тебя говорят! Тебе всегда мало, ты всегда на охоте! Сколько у тебя было женщин? Счет уже пошел на сотни? Ты невозможен! Я сыта по горло вами всеми – королями, стражами, смотрителями и прочими! Никогда больше не свяжусь с высшими! Хоть бы на вас пало проклятье, хоть бы вы исчезли все до единого!

Уэнделл поймал девушку за руки, и она словно разом обессилела.

— Я никогда не была важна тебе, — с болью промолвила бедняжка. — И дело не в других женщинах, а в твоей проклятой службе. Все, Уэнделл. Я ухожу!

— И даже не поцелуешь меня на прощание?

— Обязательно! Чтобы помнил, что теряешь!

Девушка страстно припала к губам стража. Какое-то время они «прощались», после чего юная дама отстранилась, вздернула подбородок и, сверкая очами, ушла.