Обобщение, подготовленное Гребневым, почти совпадало с итоговым описанием дуэли в судебных материалах, сохраняя и стиль изложения. Оно включало установленные при расследовании обстоятельства и учитывало, как эти обстоятельства отражены в документах дела, чтобы обосновать судебные выводы. Объём извлечённой информации оказался небольшой, однако выделенные сведения обеспечивали возможность дать ответы на вопросы из круга обязанностей Гребнева на съёмках кинокартины.

На следующем этапе, выполняя проверку собственных выводов, он распорядился, чтобы о причинах дуэли Алексей собрал мнения историков и литературоведов. Сам Гребнев тоже принялся читать работы, написанные специалистами в разные исторические периоды. Он хотел не столько узнать выводы исследователей, сколько понять логику их рассуждений. Исследователи жизни и творчества Пушкина тщательно разбирали последние месяцы, дни и часы жизни поэта, анализировали факты, выявленные за рамками состоявшегося судебного процесса, но за исключением деталей, которые углубляли известные знания, ничего, что могло бы обрушить или пошатнуть официальную историю дуэли, им обнаружить не удалось. Гребнев убедился, что за прошедшее время судебное описание дуэльной истории в своей целостной картине во всех ключевых моментах не подвергнуто сомнениям и, значит, не утратило актуальности.

Гребнев проверил, насколько картина дуэли, данная в XIX веке, соответствует внутриполитическим тенденциям сегодняшнего дня в жизни общества, и не нашёл противоречий как с текущими трактовками истории властями, так и с актуальными особенностями в воспитательном процессе подрастающего поколения. В итоге он заключил, что составленное описание отражает государственное ви́дение обстоятельств дуэли и оценку её причин.

В развитие справки можно было сочинить методическое руководство по вопросам, требовавшим повышенного внимания, в том числе о смысловых акцентах, которые должны прослеживаться в кинокартине, но Гребнев подумал, что дальнейшая формализация работы не требуется. Он понимал, за чем проследить, и, автором кинокартины не являясь, создавать для себя обязывающие правила не хотел, тем более что на степень ответственности это не влияло. К тому же принеси он подобное руководство на согласование чиновникам, от него бежали бы, как от больного коронавирусом.

Что называется «с документами в руках», Гребнев пришёл к выводу, что суд признал дуэль частным делом между двумя дворянами, считавшими себя взаимно оскорблёнными. Ничего нового в этом выводе не было, но Гребнев знал полную базу доказательств, положенную в его основу. Он разбирался в деталях и мог аргументированно изложить судебную, а значит, и государственную оценку дуэли. А ещё – высказать определённые требования к тому, как в кинокартине должны представляться разные аспекты истории, закончившейся дуэлью, и как не надо об этой истории рассказывать.

К концу подготовительного периода Гребнев, лично изучая материалы и читая справки, подготовленные для него работниками КПП, получил некоторые знания не только о событиях дуэли Пушкина, но и о других, связанных с жизнью поэта. Он не претендовал на глубину своих познаний, но вполне понимал суть вопросов, по которым вели разговор профессиональные историки и пушкинисты. Для политического консультанта этого было достаточно. Гребнев почувствовал результативность проделанного труда и посчитал себя готовым снимать кино.

Он отправился к режиссёру и, сделав пояснения о своей роли в работе над фильмом, показал ему составленное описание дуэли. Прочитав описание, режиссёр сказал Гребневу, что изучал материалы уголовного дела над участниками дуэли, консультировался по этому вопросу у сведущих специалистов и осознаёт важность и значение судебных выводов – данная концепция заложена в сценарии и его стараниями воплощается в ленте. Консультант и режиссёр отметили общность задач, стоящих перед ними, и договорились о взаимодействии.