Маша пискнула, чуть не уронив ежа, который фыркнул и ещё сильнее свернулся в клубок. Марта шагнула к двери, её рука с осколком дрожала.

– Надо вниз, – сказала она, голос срывался. – Закроемся в гостиной. Там камин, свет… и топор у него есть.

– А если оно уже внутри? – прошептала Маша, её глаза округлились. – Вдруг оно через подвал залезло? Или через чердак?

Тоня бросила взгляд на Серёгу, который всё ещё смотрел в окно, будто ждал, что тень вернётся.

– Ты говорил, у тебя тут тихо, – процедила она. – А теперь что? Кто это? Охотники? Маньяки? Или твои куклы ожили, кукольник?

Серёга наконец оторвался от окна и повернулся к ним, пытаясь вернуть свою ухмылку, но она вышла кривой.

– Да кто угодно, – буркнул он. – Лес большой, всякое шастает. Может, сосед мой, Гришка, нажрался и решил поздороваться. А может… – Он замялся, а потом добавил: – Ладно, идём вниз. Если что, топором махну, а вы кричите. Звук его отпугнёт. Или разозлит. Проверим.

Он двинулся к лестнице, девушки за ним. Спускались быстро, но осторожно – каждый скрип ступеней казался громче обычного, каждый шорох за стеной заставлял вздрагивать. В гостиной камин всё ещё горел, бросая тёплый свет на диван и ковёр, но уют пропал. Тоня поставила чайник на стол, но не выпустила его из рук, Марта встала у двери, а Маша с ежом забралась на диван, поджав ноги.

Серёга подошёл к входной двери и проверил засов – крепкий, железный, но его пальцы чуть дрожали, когда он дёрнул ручку.

– Закрыто, – сказал он, оборачиваясь. – Если оно снаружи, сюда не влезет. А если внутри… – Он хрустнул чипсами, вытащив их из кармана, и добавил: – Тогда повеселимся.

И тут свет в гостиной мигнул. Раз, другой, а потом погас совсем. Камин остался единственным источником света, и в его отблесках тени на стенах задвигались, словно ожили. Снаружи что-то стукнуло – не ветер, не ветка, а тяжёлый, глухой удар, будто кто-то ударил по стене дома. Маша заорала, ёж вырвался из её рук и шмыгнул под диван, а Тоня рявкнула:

– Серёга, это не Гришка! Что за хрень ты сюда притащил?!

Серёга сжал топор и шагнул к окну гостиной, шепнув:

– Я ничего не тащил. Оно само пришло. И, кажется, оно голодное. Тоня рванула к окну рядом с Серёгой, чуть не опрокинув стол с остатками супа, и прижалась к стеклу, пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте. Каминный свет отражался в её глазах, но за окном была только чернота – густая, непроглядная, как будто лес проглотил луну и звёзды. Удар повторился, теперь ближе к двери, и дом слегка дрогнул, будто кто-то проверял его на прочность. Марта у двери вздрогнула, осколок тарелки выпал из её руки, а Маша, забившись в угол дивана, начала подвывать:

– Это конец… оно нас съест… или зарубит… или съест, а потом зарубит!

Серёга, сжимая топор, повернулся к девушкам, его лицо в полумраке выглядело жёстче, чем раньше, но он всё равно попытался выдавить ухмылку:

– Ну, цыпочки, если оно нас сожрёт, то я первый в меню – мяса побольше. А вы прячьтесь, может, на десерт не заметит. – Он хрустнул чипсами, но звук вышел каким-то нервным, и добавил: – Шучу. Наверное.

Тоня ткнула его чайником в бок, не сильно, но с намёком:

– Хватит зубы скалить, кукольник! Что это за тварь? Ты тут живёшь, должен знать!

Серёга пожал плечами, но его взгляд метнулся к окну, где стекло вдруг задрожало от нового удара – резкого, как будто кто-то ударил чем-то твёрдым.

– Лес, – буркнул он. – Тут всякое водится. Медведи, волки, иногда пьяные грибники. Но это… это не они. Слишком тихо движется. И сильно бьёт. – Он замялся, а потом добавил тише: – Бабка рассказывала про что-то такое. Говорила, не суйся в лес ночью, а то «длинный» придёт. Я думал, она просто пугала, чтоб я грибы не тырил.