– Может, крысы? – пискнула Маша, но тут же сама себя опровергла: – Нет, крысы так не топают. Это кто-то большой!

Тоня хотела что-то ответить, но тут из коридора, куда ушёл Серёга, донёсся его голос – громкий, с ноткой весёлого недоумения:

– Эй, цыпочки, вы там половицы не ломаете? А то я слышу, кто-то топает, как медведь после пьянки!

Девушки замерли, переглядываясь. Если Серёга внизу, то кто тогда наверху? Тоня, не выдержав, крикнула в сторону лестницы:

– Серёга, ты что, с куклами своими играешь? Или у тебя гости незваные?

Ответ пришёл не сразу. Сначала послышался его хриплый смешок, а потом он высунулся из коридора, держа топор в одной руке и фонарь в другой. Его лицо, освещённое снизу, выглядело как маска из дешёвого хоррора.

– Гости? – переспросил он, хрустнув чипсами, которые, похоже, всегда были у него под рукой. – Да какие гости, я ж не гостиница «У Весёлого Топора». Это, поди, чердак скрипит. Там у меня старый сундук с бабкиными шмотками, тяжёлый, как её характер. Иногда сам по себе ездит. – Он сделал паузу, глядя на их перепуганные лица, и добавил: – Или это она сама вернулась. Говорила же, что за супом явится.

Маша взвизгнула, а Марта швырнула в него ложку, которая со звоном отлетела от стены.

– Хватит пугать, придурок! – рявкнула она. – Иди проверь, что там, или мы сами пойдём!

Серёга хмыкнул, поднял ложку с пола и сунул её в карман, будто сувенир.

– Ладно, ладно, не кипятись, принцесса, – сказал он, всё ещё посмеиваясь. – Пойду гляну, что за чертовщина. А вы пока суп доедайте, а то остынет – и призраки обидятся. – Он подмигнул и, напевая что-то вроде «бабка, бабка, не шуми», начал подниматься по лестнице на второй этаж, топая так громко, что его шаги заглушили очередной скрип.

Девушки остались внизу, прислушиваясь. Секунды тянулись как часы. Тоня поставила чайник обратно на стол, но руку с него не убрала – мало ли. Марта подобрала с пола упавшую тарелку Маши, а сама Маша начала тихонько подвывать:

– Если там призрак… или кукла… или бабка с топором… я не переживу…

И тут сверху раздался громкий стук – будто что-то тяжёлое упало. За ним – приглушённый мат Серёги и его голос:

– Ах ты ж чёрт старый! Девки, всё норм, это сундук свалился! Бабкины тряпки по полу разлетелись, как её проклятья при жизни!

Тоня выдохнула, но напряжение не ушло. Она посмотрела на лестницу, где свет от фонаря Серёги мелькал, как маяк в тумане, и шепнула подругам:

– Либо он правду говорит, либо сейчас сундук с бабкой сюда притащит. Готовьтесь.

А сверху снова послышался его голос, уже с чёрным смешком:

– О, тут ещё её вставная челюсть нашлась! Щёлкает, зараза, как живая. Может, вам на память оставить? Тоня резко встала, смахнув со стола пустую кружку, которая со звоном покатилась по полу. Её терпение лопнуло, как старый шланг под напором.

– Всё, девки, хватит сидеть, – рявкнула она, хватая чайник, будто это был боевой молот. – Идём наверх. Если этот клоун решил нас разыгрывать, я ему челюсть бабкину в глотку засуну. А если там что-то серьёзное – разберёмся сами.

Марта, всё ещё сжимая тарелку, как щит, кивнула, хотя в её глазах мелькнула тень сомнения. Маша же вскочила, но тут же споткнулась о подушку, которую всё это время сжимала, и чуть не растянулась на ковре.

– Я с вами, но, если там призрак, я убегу! – пискнула она, хватаясь за руку Марты.

Тоня шагнула к лестнице, её кроссовки скрипнули по деревянному полу, и она начала подниматься, держа чайник наготове. Ступени жалобно стонали под её весом, а свет от камина внизу становился всё тусклее, оставляя лестницу в полумраке. Марта и Маша плелись следом, шёпотом споря, кто будет кричать первой, если что.