– Я не подхожу для этого дела. Это закрытая община, у них своя жизнь. По моим ощущениям, они не желают принимать чужаков и открываться им.

– Но, возможно, ты именно тот человек, которому по зубам это дело.

– Помнишь, с какой враждебностью нас встретили в баре вчера вечером? Что-то похожее произошло и сегодня в кофейне. Не знаю… И эти поиски Марго… Наверное, я поэтому принимаю все так близко к сердцу…

– Я тебя понимаю. – Тепло женской руки на его колене помогает Кэлу дышать.

– Как бы там ни было, я нацелен завтра вернуться домой. На расследование нет времени.

– Это так. Хотя… ты мог бы задержаться здесь подольше. Ради чего тебе торопиться назад? Ради преследования? – Шона шутит, но Кэл улавливает в ее словах долю правды.

Он признался ей в том, что следил за Джейсоном Барром, жаловался на черепаший темп полицейского расследования и ухудшение и без того плохих отношений с матерью. Что там, дома? Крисси.

Еще один коварный поворот, и Шона указывает ему на парковку. Берега не видно, он за вересковой пустошью и скалами. Заперев машину, Кэл крепко обнимает Шону, и они стоят так несколько минут – каждый погружен в свои мысли.

– Вон, гляди. – Шона показывает на бегущую по мысу тропку, обрамленную с одной стороны стеной сухой кладки, а с другой – валунами, оплетенными оранжевыми водорослями.

Приливная волна отступила, обнажив маленький остров у берега, корявое деревце прилипло к выступу у скалы. Обойдя его, они оказываются на пышном зеленом плато, ведущем к белоснежному пляжу, где развалины небольшой фермы возвышаются над кристальной водой.

Кэл замирает:

– Я хотел бы здесь остаться.

Прильнув к нему, Шона кладет его руку на свою талию.

– Прости. Мне не следовало давить на тебя. Это все останется здесь и дождется тебя, если ты захочешь вернуться. Фулдс ответит на твои вопросы в скором времени. Так или иначе.

Кэл вздыхает:

– Не найти ничего – тоже ответ.

– До этого может и не дойти.

Кэл смотрит на Шону. Какая же она необычная. Другая. Иногда равная ему и все же намного превосходящая его. С Элли подобный разговор закончился бы ссорой и слезами. Шона же – олицетворение уравновешенности и умиротворения.

– Мне нужно сделать подкаст, чтобы Сара от меня отстала. Она достает меня, требует выбрать какую-то тему, а я не могу. Все, о чем я мог думать в последние месяцы, – это Марго. И о нем.

Сказать, что его продюсер очень настойчивая, – это ничего не сказать. После последнего дела в Абердине, расследования о гибели Лейлы, они с Сарой пришли к взаимопониманию, но продолжают работать в разных концепциях.

– Тебе просто нужно пережить эти несколько недель. Ты сейчас сам не свой. Это не нормальное состояние. Но будет легче.

Кэл тычется носом в ее голову, отчаянно цепляясь за то ощущение спокойствия, которое окутывает его всегда, когда Шона рядом.

– Эта неделя была замечательной.

Шона улыбается, и от ее лучистой улыбки у него перехватывает дыхание.

– Может, ты решишь вернуться сюда и заняться расследованием. Я могла бы приезжать к тебе по выходным.

Кэл пытается представить себе это. Оказаться одному в изолированном местечке, так далеко от дома? Смог бы он решиться на такое? Прошло уже довольно много времени после дела Лейлы, но оно до сих пор ранит его сердце. В последнее время Кэл все больше понимает, что каждое расследование, в которое он погружается, забирает у него какую-то часть. Безвозвратно. А еще надо подумать о Крисси, хотя… скоро у нее майские каникулы и неделя для самостоятельной подготовки. Кэл позволяет себе помечтать – Крисси здесь, вместе с ним. Ветер гуляет в ее волосах, кораллы хрустят под ногами.