Еще и бывший, военный, весь мозг проел, намекая на мою неполноценность. И бросил, променяв меня на сослуживицу, которая точно родит ему генерала.

После нашей первой встречи Борн почти пропал, да и я решила не зацикливаться на теме детей и занималась своей жизнью. Пока однажды Рафаэль сам не приехал за мной…

Выхожу с подругами из института, переговариваясь о парнях и подготовке рефератов. Но все вылетает из головы, мы забываем, куда шли, когда прямо за воротами замечаем припаркованный белоснежный автомобиль, переливающийся хищным глянцем. Стекла наглухо тонированные, невозможно рассмотреть, что внутри. Девчонки удивляются, шушукаясь, гадая, кому принадлежит роскошная тачка.

Только я знаю владельца, но этот факт ничуть не успокаивает. Мое сердце вновь забилось в груди, как невольная птица в силках. Медлю, шагаю с трудом. Твердая почва под ногами будто превращается в трясину, я дрожу, теряя дыхание, словно приближаюсь не к машине, а к дикому зверю в незапертой клетке.

Вскоре дверь плавно открывается, и к нам выходит Рафаэль. На нем безукоризненный костюм цвета ночи, воротник белой рубашки слегка оттеняет его кожу. Раздраженно сощурившись от яркого света, Борн надевает солнцезащитные очки, скрывая глаза.

В сравнении с парнями из группы, Рафаэль выигрывает по всем фронтам, подкупая безупречным стилем, властью и опытом. А еще у Борна потрясающая осанка и разворот плеч.

У меня пересыхает во рту и безбожно трясутся колени. Не сразу понимаю, что мы с подругами остановились метрах в трех от мужчины и больше не двигаемся, застыв под его холодным взглядом. Хотя сейчас неясно, на кого именно смотрит Рафаэль. Лишь болезненное ощущение от того, как Оля волнительно впивается пальцами в мою руку, немного отрезвляет.

— Здравствуй, Вера, — выдержано приветствует Борн и открывает пассажирскую дверь, — присядь, нам нужно поговорить.

Осторожно вдохнув, переглядываюсь с девочками, вцепляюсь в ремешок тряпичной сумки с конспектами на плече. Подруги ошарашенно молчат, боясь подать голос. Да и вообще весь мир вокруг будто перестает существовать, превращаясь в вакуум.

Оля кое-как отпускает мою руку. Напрягаюсь всем телом, но послушно иду к Рафаэлю, задержавшись только на мгновение перед его машиной. Из салона в нос ударяет запах дорогих кожаных сидений, новизны и одеколона Борна. Собравшись духом, сажусь, и Рафаэль захлопывает дверцу.

Мне доводилось передвигаться на авто класса люкс — внедорожнике мужа сестры, — но в машине Борна особая атмосфера. Здесь слишком чисто, нет ни одного отпечатка пальцев и прохладно. Салон позволяет комфортно вытянуть ноги, но я подгибаю колени и ставлю на них сумку.

Борн занимает место за рулем и заводит мотор. Кладет в специальный отсек солнечные очки. Раздается щелчок — Рафаэль блокирует двери, а у меня сердце подпрыгивает до самого горла.

Машина трогается так плавно, будто под колесами не асфальт, а вода. Будто мы едем в глубине океана. А еще тихо. С улицы не проникают посторонние звуки.

— Я готова, — первая прерываю молчание, подсматривая на Рафаэля сквозь опущенные ресницы.

— На все? — переспрашивает, не сводя с дороги взгляда.

— В смысле, вас выслушать готова…

Треплю ремень от сумки. Господи… мне до невозможности волнительно рядом с этим мужчиной, так что слова в голове путаются. Моя старшая сестра упадет в обморок, а Ветров с исключительным удовольствием оторвет мне голову, если узнает, что я снова общаюсь с Борном. Для меня этот мужчина под строгим запретом, оно и неудивительно. В городе говорят, что Рафаэль — сущее зло, его одинаково боятся и обожают.