На утро я на таком адреналине, что почти не замечаю взглядов мамы, бегу в школу и сразу на английский. Нам раздают тесты, и если сначала на эмоциях для меня это темный лес, то я быстро собираюсь и все решаю. Перед глазами часы тяжелого обучения, когда Сережа вталдычивал мне правила, ругал за ошибки, скупо хвалил за победы. Я не могу его подвести! И себя не могу. Эта пятерка поможет поднять оценку до четырех в четверти, а значит, путь в Питер, на чемпионат будет мне открыт.

Наконец, я справляюсь и отдаю Маргарите Павловне. Она не отпускает меня, проверяет все, а потом еще задает наводящие вопросы по теме. Ставит две пятерки и выводит красивую четверку в четверти.

— Умница, Зайцева! Умеешь собираться.

От счастья меня буквально на части рвет! Я сажусь за парту, и мы с Леной бурно, но тихо топаем ногами.

— Я тоже с тобой поеду. Ну, своим ходом, конечно. Хочу поддержать тебя. Родители давно в Питер съездить хотели.

— О, правда? Это круто! Спасибо большое. Можем там погулять потом.

Звонок на перемену звонит спустя минуты, и мы дружным скопом идем на физкультуру. Я никогда не занимаюсь со всеми, лишь сдаю общие нормативы. А так сижу на окне и читаю. Обычно ко мне никто не подходит, но сегодня очевидно решила исключение сделать Мария. Я знаю, что она начала частенько общаться с Климом, поэтому мне вообще непонятно, зачем он продолжает мне писать и караулить.

— Тебя можно поздравить, я так понимаю?

— Со сдачей английского? Ну, поздравь.

— Да кому нужен твой английский? Я про сына депутата. Самсонова, — хмыкает она, а у меня мороз по коже, и волосы дыбом.

— Ты о чем?

— Ну, как о чем, Зайцева? Вчера вы очень романтично целовались под дождем, а потом еще долго сидели в его машине. Несложно догадаться, что у вас шуры-муры.

Кровь приливает к лицу, дыхание сбивается, словно мне в лицо ветром полоснули.

— Ничего особенного. Просто дружеская встреча. Он мне помогал с английским.

— Оу, а ты его глубоко поблагодарила, почти в горло ему языком залезла.

— Прекрати, не было такого. Фантазии свои рассказывай кому-то другому.

— Ну, ладно. Раз фантазии, — встает она с подоконника. — Тут, главное, чтобы папочка не узнал, да?

— Что? Какое тебе дело моего папы?

— А он разве не запретил тебе с ним видеться?

— Слушай, Маш, тебе чего надо? Тебе какое до меня дело? Клим свободен, иди, охмуряй, а меня в покое оставь.

— Просто бесишь ты меня, этого достаточно?

— Займись своей жизнью, — спихиваю ее ноги, которые она на меня сложила, и встаю с подоконника. — Лена! Я буду возле кабинета алгебры!

— Выскочка, — раздается знакомое мне вслед, но я спокойно иду вдоль стены спортивного зала и выхожу за его пределы. Тут же хватаю телефон. Хочу Сереже написать, но что я ему напишу? Что он виноват, но ведь это я сама просила его! Сама поцеловала его! Все сама! Теперь просто нельзя видеться с Сережей и нельзя допустить, чтобы отец узнал про поцелуй! Он не простит.

25. Глава 24.

Учебный день заканчивается, а у меня в очередной раз в голове решаются глобальные вопросы насчет Сережи. Так что на все его звонки я просто не отвечаю. А когда он внезапно заявляется с цветами к школе, просто игнорирую.

Он догоняет у ворот, но я не даю к себе прикоснуться. Если кто-то увидит! Если узнает папа!

— Луш, что опять происходит?

— Ничего не происходит. Между нами ничего не происходит. И цветы свои забери. Мне это не нужно.

Сережа злится. Буквально цветом синих роз, что сжимает в кулаке.

— Это все, что ты сказать хочешь?

— Я тебе уже до этого говорила. И скажу еще раз! Я не променяю чемпионский титул на сомнительную перспективу отношений. Сегодня ты меня хочешь, завтра на тебе уже Василина твоя скачет.