– Ну что, по пиву или по водочке? – спросила Людмила Петровна, заранее знавшая ответ.

Хор вторил ей:

– Пиво без водки, деньги на ветер.

– И почему я не удивлена, – заключила она. – А я, пожалуй, пива попью. Вкусное, Лёш?

– Да, самое хорошее взял. Не то, что в детстве правда, конечно, – сказал Леха, ухмыляясь.

– Так, в каком ещё детстве? – деланно возмутилась учительница младших классов с более чем сорокалетним стажем.

– Получается, тост?! – поднявшись, проговорил отец, пока мать ещё не успела разозлиться в действительности. – Ну, за любовь!

И затяжно чмокнул супругу в красные-красные губы, предварительно обняв за талию. До того, как повернуться лицом к маленьким издевателям, следящим за каждым его действием, предусмотрительно вытер следы дешёвой помады, выпил, запил, занюхал, заел.

Все погрузились в свои тарелки. Только Людмила Петровна прежде чем сделать глоток, улыбаясь, несколько секунд смотрела на стакан, будто бы с удовольствием ожидая, пока на поверхность повсплывает как можно больше пузырьков.

– Пойду проведаю котлеты, – сказала она и вышла из гостиной.

Леха, не переводя лица с жаркого, слегка подвинул костяшками пальцев свое пиво в мою сторону. Условный сигнал недолго шел до получателя. Я затянулся прекрасным насыщенным вкусом хмеля, а в нос, портя общие впечатления, ударил запах водки и селёдки, обосновавшийся на горлышке. Позволив себе сделать два глотка вместо привычного одного, тринадцать лет уже как-никак, с благодарным тройным причмокиванием я вернул наполовину полную тару на базу.

Все учтиво сделали вид, что ничего не видели и не слышали.

– Ну как там Петросов? Не гоняет? – спросил отец, откладывая приборы.

Рано или поздно речь должна была дойти до заводских дел. Вопросы завода всегда делали Старика немного фамильярным и важным. Несмотря на вот уже как три года пенсии, он представлял себя частью коллектива и заочно принимал значимые руководящие решения, будто он всё ещё главный конструктор.

– Саныч-то? Да не, нормальный мужик. Работать заставляет, но и сам до последнего сидит, – ответил Леха.

– Смотри, а то если берега попутает, быстро его осадим.

– Да не, нормальный.

Опять ненадолго воцарилось лязгание приборов.

– Мария Анатольевна на пенсию вышла, – некоторое время спустя вернулся к теме брат.

– Вот же время летит. Я ее подбирал когда-то.

– Да знаю, поэтому и говорю.

Снова квашеная капуста, оливье и пиво.

– Борисыч сегодня звонил, поздравлял. На день машиниста звал.

– Нормальный мужик.

– Конечно, нормальный! Если бы другой директор, уже давно по миру бы пустили завод. Хотя и пустят. Пацана этого сверху кто-то на мое место, на главного конструктора посадил, скоро и на место Борисыча посадят.

– Да я не лезу как-то.

– В курсе, пацан-то тридцать второй цех посокращал, компьютерами там всё позаставил на деньги из зарплатного фонда, и теперь в интернете там чертят всё. И что? Много начертили? Дети! Борисыч-то хоть не дурак, заказывает у меня, подрисовываю ему. На днях вот подкинул мне немного за пару эскизов.

– Нормальный мужик.

– Конечно, нормальный.

Даже Лехе, неотъемлемому участнику заводской жизни, прискучивали разговоры про заводскую жизнь. А что говорить про остальных? Один я, немного прибалдевший от выпитого, сидел и с непонятным для самого себя оживлением, то проникался к неизвестным мне Санычу, Марии Анатольевне и Борисычу, то представлял себе, как отвешиваю тумаков встретившемуся мне на улице Пацану в очках и с компьютерным монитором подмышкой.

Под эти до ужаса интересные истории Зоя тайком вывела Люсю из комнаты. После никем не замеченных из мужчин нескольких минут перешептываний, из коридора раздались звуки женского пения: более низкому взрослому голосу вторил молодой колокольный звон, и всё это разбавлялось радостными не попадающими в ритм комариными «пи-пи-пи-ля-ля-ляляля». На подол ковра в бумажных голубых коронах вышел творческий коллектив «Молодушки» с песней «Три коня» и танцем «Маленькая принцесса-пони».