Всего в столовой, не считая отряда ОБА, было семь существ: три пластиканца, два гуманоида, один рептилоид и один киборг. Себя и Онежу Кушнау исключил из внимания, отодвинув их показатели в сторону – возможно, когда аномалия начнёт действовать на них, данные изменятся.

Кушнау переключил внимание на заместителя. Сохранив форму гуманоида, она присоединилась к двум другим гуманоидам в противоположном конце столовой. На интерфейсе Кушнау замигал значок звука, и командир ОБА нажал на него, тут же услышав, как Онежа ведёт беседу (или это правильнее было бы назвать допросом) на нормальном цимцумском языке. Значит, она успела разработать и включить переводчик обратной речи.

– Привет, ребята! – радостно воскликнула Онежа и плюхнулась на свободное кресло напротив гуманоидов. – Как вам здешнее меню? Впечатляет или, скорее, фу?

– Эм, извините, но мы хотели бы побыть наедине, – чуть заикаясь, но уверенно ответил гуманоид-мужчина. Его звали Лумик.

– Лумик, зачем ты так? – укорила мужчину его спутница, Ройна. – Это же сервис, у них такая программа: сначала угощают, потом спрашивают, чтобы потом сделать ещё вкуснее. Ведь так?

– Именно! – отозвалась Онежа, совершенно не смущаясь откровенной лжи.

– Ройна, вот ты всегда так! Стоит завести серьёзный разговор, как ты всеми силами пытаешься его избежать, – игнорируя Онежу, произнес Лумик.

– Хочешь сказать, что я специально её сюда позвала? – возмутилась Ройна.

– Ребята, не ссорьтесь, пожалуйста! – встряла в спор Онежа. – Я честно вам не помешаю. Просто ответьте на пару вопросов о меню и вашем самочувствии, и вы тут же обо мне забудете.

– А что не так с ощущениями? – на этот раз подозрительность выразила Ройна. – Мы съели что-то отравленное? Ой, мне кажется, у меня болит живот… и здесь как-то жарко. Лумик, я же говорила, что этот омар слишком странно пах! Я умираю!

– Ройна! – Лумик аж покраснел, почти как упоминаемый ранее омар. – Не устраивай истерику. Никто бы не допустил в таком солидном заведении отравленной еды. Тем более, мы ели вместе, а мне очень даже хорошо. По крайней мере, было, пока вы к нам не подсели.

– Простите, простите, – залепетала Онежа. – Ваша еда в полном порядке. Мы просто проводим исследование, как правильно отметила Ройна, для улучшения качества. И, я так понимаю, ваши мнения разделились? Омар и понравился, и нет?

– Мне понравился, – сказал Лумик.

– Мне тоже, но всё равно в животе урчит, – тихо ответила Ройна.

– Хорошо. – Онежа сделала вид, будто что-то записывает в интерфейсе. – А скажите, как вам пластиканский интерьер?

– Какой интерьер? – переспросил Лумик.

– Пластиканский, – не скрывая удивления, повторила Онежа.

– Что это значит? – спросил Лумик, оглядываясь. – Это же флорийский ресторан! Наш любимый, да, дорогая?

– Ну да… – неуверенно подтвердила Ройна, тоже рассматривая окружение.

– Это какое-то новое дизайнерское слово – «пластиканский»?

– Пластиканский, – поправила Онежа. – Нет, слово старое. Так где, вы говорите, сейчас находитесь?

– Что за шутки у вас? – возмутился Лумик. – Вы точно здесь работаете?

– Да-да, не волнуйтесь так, – поспешила успокоить гуманоида Онежа. – Мы просто сделали ремонт и хотели узнать, как он вам.

– А мне кажется, он всегда такой был, – вставила Ройна. – Разве что цветы чуть подросли.

– Цветы? – переспросила Онежа, смотря туда, куда показывала девушка-гуманоид. В той стороне цвело красивое и прекрасное ничто. То есть в этом направлении можно было увидеть край кресла, в котором сидел рептилоид, и ночной пейзаж за окном, но никаких цветов там не было.

– Да, розалии. Мне они так нравятся, – улыбнулась Ройна.