Сборник №2 Владимир Гончаров

Дождь сек по спине ледяными иглами, но Анна не шелохнулась. С крыши заброшенного склада в доках Бруклина она наблюдала, как мужчина в черном пальто выходит из подземки. Его зонт – ярко-красное пятно в серой мгле – мелькнул у входа, словно сигнальная ракета. Цель-117. Веймар Келлер. 24 года. Биофизик. Приоритет: ликвидировать до 23:00 15 ноября. Голос в импланте звучал как спокойный инструктаж авиадиспетчера.

– Подтверждаю, – прошептала Анна. Горло сжалось – странно. Она не должна была чувствовать ничего, кроме легкого покалывания в кончиках пальцев. Это просто работа. Как всегда.

Веймар шел быстро, не оглядываясь. На перекрестке свернул к Хай-Лайн, парку на эстакаде, где ржавые рельсы давно поглотили заросли плюща. Анна двинулась за ним, сливаясь с толпой. Куртка с капюшоном, рюкзак студентки, наушники в ушах. Её учили быть невидимой. В семь лет – прятаться под кроватями. В двенадцать – вскрывать сейфы. В четырнадцать – стрелять так, чтобы пуля проходила сквозь жертву и попадала в часы на стене, останавливая их.

Но сейчас что-то было не так.

Он остановился у скамейки, достал из кармана пакет с арахисом. Анна замерла за углом киоска с хот-догами, сканер в левом глазу фиксировал каждое движение. Цель открывает пакет. Вероятность наличия оружия – 2%. Приготовиться к…

– Карр! Карр! – На перила села ворона. Вторая, третья. Веймар рассыпал орехи, и птицы слетелись к его ногам. Он улыбнулся.

У Анны резко заныл затылок. Имплант завибрировал, как перегруженный процессор, и мир на миг поплыл. Перед глазами вспыхнули кадры, которых не должно было быть: она, двенадцатилетняя, стоит над телом мужчины в костюме. Его глаза остекленели, а изо рта вытекает чернильная лужа. «Молодец, Сова, – хрипит Паук, её наставник. – Но в следующий раз стреляй точнее. Кровь на ковре – это неряшливо».

– Черт… – Анна судорожно сглотнула. Боль отступила, но в груди осталось странное тепло. Как будто кто-то влил в неё глоток виски.

Веймар поднял голову, и их взгляды встретились. Всего на секунду. Он кивнул, будто поприветствовав старого знакомого, и пошел дальше. Анна автоматически шагнула за ним, но ноги вдруг стали ватными.

Сбой. Это просто сбой, – она мысленно продиралась сквозь туман, вспоминая правила. Пункт 4: если имплант некорректен, перейти на ручное управление. Пункт 5: эмоции – помеха. Устранить.

Но когда она попыталась представить, как её пистолет «Глок-19» разорвет ему грудь, картинка не сложилась. Вместо этого сканер выхватил деталь: на запястье Веймара браслет из грубой нитки. Такие носят дети в память о погибших.

– Ты отстаешь, Сова, – в наушниках заскрипел голос Паука. – Он уже у своего логова.

Анна вздрогнула. Похоже, он наблюдал за ней через камеры в очках.

– Не волнуйся, – выдавила она. – Всё по плану.

– По плану? Ты пялишься на него, как щенок на метеор. – Паук хрипло рассмеялся. – Напомнить, что бывает с инструментами, которые ломаются?

Она не ответила. Веймар исчез в подъезде шестиэтажного дома на 14-й улице. Стандартная тактика – слежка, поиск слабых мест. Но когда Анна достала из рюкзака микросканер, чтобы проверить дверной замок, рука дрогнула.

Почему он кормил ворон?

Вопрос всплыл сам собой, нелепый и назойливый. Убийцы не задают вопросов. Они исполняют.

Но когда она поднялась на крышу напротив его квартиры и через окно увидела, как Веймар ставит на стол две чашки кофе – одну напротив пустого стула, – имплант снова зажужжал.

Анна прижала ладони к вискам.

– Прекрати…

Она не поняла, кому это сказала. Ему? Себе? Или «Голосу», что шептал сейчас: «Цель уязвима в 08:15, когда выходит на пробежку. Рекомендую нож. Меньше шума».

Внезапно в комнате Веймара погас свет. Анна инстинктивно рванулась вниз по пожарной лестнице, даже не осознавая почему. Сканер зафиксировал движение в переулке: двое в капюшонах направлялись к его подъезду. Не их люди.

Конкуренты? Полиция?

Имплант выдал расчет: Вмешательство повысит риск экспозиции на 67%. Рекомендуется отступить.

Но Анна уже бежала через дорогу, рука за спиной сжимала «Глок». Первая пуля попала в грудь ближайшему нападавшему, вторая – в колено второму. Она не стала добивать – просто перешагнула через них, как через мусор, и ворвалась в подъезд.

Лифт застрял на третьем этаже. Лестница. Четвертый этаж. Дверь в квартиру Веймара была приоткрыта.

– Не двигайтесь! – крикнула она, врываясь внутрь.

Пустая гостиная. На полу – разбитая чашка. Анна услышала стук на кухне.

– Веймар? – позвала она, и имя обожгло язык, как запретное слово.

Он стоял у окна, прижимая к груди ноутбук. Его глаза расширились:

– Вы та девушка из парка?

Анна опустила пистолет. В голове гудело, будто кто-то бил кувалдой по импланту.

– Вам нужно уйти. Немедленно.

– Почему? Что происходит?

Она сделала шаг к нему, и пол внезапно ушел из-под ног. Темнота накрыла с головой, но перед тем, как отключиться, Анна успела увидеть, как он бросается к ней.

Его руки оказались теплее, чем она ожидала.

***

Деталь:

На следующий день Веймар найдет в кармане её куртки золотую монету – метку киллеров «Омеги». Но вместо того, чтобы сдать её в полицию, спрячет в ящик стола рядом с фотографией брата. А Анна, очнувшись в безопасной квартире Линн, впервые задумается: что, если «сбой» – это не поломка, а пробуждение?

Но это будет потом. А пока… пока она просто падала. И впервые за долгие годы не боялась, что её поймают.

***

Каждый четверг ровно в 07:45 Веймар Келлер покупал два кофе в «Белой Вороне» – крошечной кофейне у входа в парк-авеню. Один – черный, без сахара. Второй – капучино с корицей. Анна узнала это на четвертый день слежки, когда впервые рискнула подойти ближе. Она притворилась туристкой с картой, но сканер в глазу фиксировал каждую деталь: как он поправляет очки, когда нервничает, как левой рукой бессознательно касается браслета на запястье.

– Эй, осторожно! – Бариста едва не пролил кипяток, когда Анна, делая вид, что спотыкается, встала за Веймаром в очередь.

– Извините, – пробормотала она, улавливая запах его одежды. Стиральный порошок с ароматом сосны. Никаких следов химикатов, оружия или страха.

– Два кофе, как обычно, – сказал Веймар, и Анна почувствовала, как имплант в затылке дрогнул. Он заказывает капучино для кого-то другого.

Она ждала этого момента неделю. Проследила все маршруты: от лаборатории на Манхэттене до квартиры в Бруклине. Веймар не ходил на свидания, не звонил друзьям, не посещал бары. Его жизнь была петлей из формул и тишины. Но кофе по четвергам нарушало шаблон.

– Сканер: идентифицировать второго получателя, – мысленно приказала Анна.

Ошибка: данные отсутствуют. Вероятность 78% – ритуал, связан с психологической травмой.

– Черт, – выругалась она про себя. Организация «Омега» встроила в её мозг целый арсенал, но не научила понимать скорбь.

Веймар вышел, держа стаканчики как святыни. Анна последовала за ним, сливаясь с толпой. Солнце пробивалось сквозь тучи, превращая тротуар в шахматную доску из света и мрака. Она заметила, как он ставит капучино на пустой столик у фонтана. Села невдалеке, уткнувшись для маскировки в телефон.

– Вот и весна, – сказал он пустоте. – Ты бы порадовался, наверное.

Анна застыла за рекламным щитом. Он разговаривает с призраком.

Имплант завибрировал, выбрасывая в сознание обрывки чужих воспоминаний: мальчик лет десяти, похожий на Веймара, смеется на пляже. Затем – больничная палата, мониторы с плоской линией. Брат. Умер от опухоли мозга.

– Нет, – прошептала Анна, вжавшись ладонями в виски. – Не сейчас.

Но видения не исчезали. Мальчик в гробу с тем же браслетом на руке. Веймар, сжимающий в кулаке нитку, выдернутую из венка. «Обещаю, я остановлю боль. Для всех».

– Сова, ты теряешь фокус, – прошипел Паук в наушник. – Завтрашний восход – крайний срок. Или мне подыскать другую Сову?

Анна выдернула наушник и раздавила каблуком.

***

Его квартира пахла старой бумагой и грустью. Анна проникла через вентиляционную шахту ночью, когда Веймар ушел в лабораторию. Сканер отметил отсутствие сигнализации, но она все равно проверила помещения на лазерные ловушки. Слишком уж он доверчив для гения.

На кухне – стопка немытой посуды. В холодильнике – йогурты с истекшим сроком. Но в гостиной царил порядок: стол с ноутбуком, полки с книгами по нейробиологии, и… рисунки. Десятки эскизов птиц, набросанных на обрывках. Вороны, ястребы, совы.

– Ты тоже наблюдаешь за ними? – пробормотала Анна, касаясь изображения совы с глазами-линзами.

Дневник лежал под клавиатурой. Анна открыла его наугад:

«12 марта. Вирус стабилен, но этический комитет снова отверг испытания. Они не понимают: я не хочу стирать людям память – я хочу дать им шанс забыть кошмары. Как я забыл его последний взгляд».

Страницы шелестели, как крылья. Она листала быстрее:

«3 апреля. Сны стали четче. Сегодня видел девушку в парке – темные волосы, глаза как шторм. Она смотрела так, как будто читала меня. Странно: я испугался, но не убежал».

Анна захлопнула дневник. Грудь горела, будто она проглотила уголь. Он заметил её. Ещё тогда.

***

«Сбой» случился на девятый день.

Веймар шел к стройплощадке у моста Куинсборо, где тестировал новый сенсор для военных. Анна, переодетая в спецовку рабочего, отслеживала каждый шаг. Она уже знала: он споткнется о трещину в асфальте, поправит рюкзак и…