– Так то, Борис, не само главное.

– Говоришь, завтра ведро будет? – задумчиво произнес Борька. – На восходе солнца, может поудить сходить, как считаешь?

– Так чего не сходить, сходи. Видел я у реки жонки у красной рыбы черева вымали. А на веревках под щепяными крышами вялится белорыбица. С две дюжины хвостов висит, и не меньше аршина размером. Рыбы тут много всякой. Интерес справишь.

– А ты за лиственницей тоже пойдешь или в деревне останешься? – поинтересовался Борька. – Может со мной?

– В лесу делать мне нечего. Степку Гриву отправлю за ней с кем-нибудь из двинян, что лес знают. За заботу спасибо, но с утра…

В этот момент ниже по течению в месте, где Вага впадала в Двину, послышались девичьи голоса и Тимоха замолчал. Борис повернулся в их сторону. В полусотне саженей от них три девицы в белых рубахах стояли у самой кромки воды. Одна из них потрогала ногой воду и вошла в реку. Присев по самую грудь, она громко засмеялась и стала махать руками, приглашая других девушек последовать ее примеру.

Тимоха тоже повернулся и слегка сощурившись, попытался их разглядеть. Те, что все еще стояли на берегу, тоже заметили их и с веселым криком бросились в воду.

– А ты говорил не перед кем наряжаться, – усмехнулся Борис – Не знаешь, кто такие?

– А-а, так то, верно, Койдины девки. По крайней мере, две из них ее. Видно недавно с пожни вернулись. Она говорила, что на сенокосе дочки ее. А третья, может, подружка их с погоста, – махнул рукой в сторону купальщиц Тимоха и отвел от них взгляд.

Девчата какое-то время плескались в реке, а Борис, забыв про свои уставшие ноги, с интересом наблюдал за ними. Тимоха же стоял рядом, в ожидании, когда боярину надоест это занятие, и они смогут закончить разговор. Солнце уже почти скрылось за лесом, когда одна из подружек прервала девичьи забавы и стала что-то кричать, указывая рукой в их сторону. Другие девушки тоже повернулись к ним и тоже стали что-то громко кричать.

– Нас что ли обсуждают? – произнес Борька и тоже помахал им рукой.

Что-то в поведении девушек Тимохе не понравилось. Он прислушался к тому, что они кричали, но из-за шелеста листвы разобрать что-либо не смог. С каждой секундой тревога внутри его усиливалась. Наконец десятник обернулся и посмотрел вдаль.

Двина в том месте, сколько глаз хватало, шла ровно без изгибов и поворотом. На пять верст было видно, что на ней делается. Тимоха сразу и не заметил, но присмотревшись, понял причину такого поведения девушек. А не обратил он внимание потому, как весь горизонт между берегами сливался с ними в одно целое. И причиной тому была вовсе не матушка-природа. По Двине на расстоянии от них чуть меньше версты шли лодьи. И было их так много, что последние сливались воедино с речными берегами.

Он тронул Бориса за плечо, заставив того обернуться.

– Чует мое сердце, от гостей ничего хорошего ждать нам не следует, – проговорил Тимоха.

– Ого! – воскликнул Борька. – А это кто такие?

– Лучше бы нам, боярин, отсюда убраться. Не нашенские то идут. Лодьи княжеские по виду.

– Ты о том отсюда видишь? – удивился Борька, но вытащил ноги из воды и стал обуваться.

– Скорее, боярин. Идут ходко. Вон с края три лодки отделились и в нашу сторону кабыть направляются, – вглядываясь вдаль, произнес Тимоха. – Да, Москва пожаловала, али кто из них. Может Владимировские или суздальские. Хотя нам все едино: все они под Московским князем нынче ходят.

Тем временем солнце полностью скрылось за лесом. Борька оторвал взгляд от потемневшей флотилии и оглянулся. Там, где еще недавно купались девушки, никого не было видно. Натянув сапоги на сырые ноги, он посмотрел на десятника.