Про надел Савка говорить не стал. Всему свое время. А то мало ли у отца что-то изменится, а он обнадежит холопа. Не хорошо тогда выйдет.

– Ладно, пошли, что ли. Пора возвращаться домой.

Не прошло и получаса, как ватага погрузилась в лодки и отправилась в обратный путь.

Борис Фотиев с начала нового лета вместе с отцом жил в Заволочье. Обзавелся Исайя Василич прошлой осенью землей вдоль тамошней реки Ваги. Не пожалел денег. Для себя и для Бориса у чудских старейшин от самой Двины и до важских верховьев на серебро выменял. А как в прошлом году прикупил он погост на Вели у новгородского боярина Игнатца Пурыша, так и отправился правление там свое налаживать. Воды весенней дожидаться не стал. Не терпелось ему на свои новые земли добраться – отправился туда по зимнику, как только представилась первая возможность. Волок на Вель за морозные месяцы намят был хороший, а для походов по Ваге соймы и ушкуи на Вели имелись. Раньше весны все одно туда не добраться. А там лодки завсегда были. Их после каждого похода на Вели оставляли, потому, как обратно в Новгород по воде редко ходили. С данью и товаром возвращались, как правило, в конце зимы, по последнему насту.

Вот с конями в Заволочье было не густо. Их для таких целей двиняне разводили и боярам новгородским продавали. Но все одно тягловой силы там было недостаточно. Поэтому Исайя три дюжины добротных тяжеловозов со своим обозом увел. Про запас, да и для разведения их в Заволочье порода вполне подходила. У немецких гостей-купцов Фотиев специально для этих целей выменял. К зимам суровым те кони были приспособлены. К тому же сена потребляют немного, а на силу тяглую очень выносливы. Ну и на всякий случай. Мало ли там что, а свои-то лошади всегда надежнее. Знал Исайя, что оброк в Заволочье хороший собрать может, а тех лошадок, на которых сами поедут, может для обратной дороги из-за груза и не хватить.

Задолго до того, как с Волхова сошел лед, ушли они обозом в Заволочье и к концу февраля добрались до места. Зимник был хороший. До Водлы реки так вообще ухожен был не хуже, чем на Торжок или Псков. И не удивительно. В деревнях, что стояли по всему пути, селяне на том деле хорошо зарабатывали. Летом лошадей у волоков держали, чтобы лодки таскать между реками. Накат из бревен в исправности содержали и гать, где нужно обновляли. Зимой после метелей и снегопадов дорогу мяли, чтобы проезжая была. Да избы для обогрева путников содержали.

Путь в чудские края открыт был уже давно. Правда, в том, что именно новгородцы первыми дошли до двинской реки и Студеного моря не все среди них были уверены. То и дело, то в одном, то в другом конце города возникали споры. Одни рьяно стояли на том, что именно новгородцы нашли первыми и обустроили выходы на Заволочье. В подтверждение тому рассказывали невероятные истории о похождениях туда своих предков. Другие не менее убедительно рассказывали тем свои былины, уверяя их совершенно в обратном. Они искренне верили, что не новгородские повольники в поисках новых земель первыми оказались у Онеги реки. Не сапог из конской кожи новгородского охотника вперед всех вступил на тамошние земли, а чудские племена по разным причинам сами пожаловали в новгородские края. То были те самые богатыри и чародеи из мифических легенд, о которых мать Маремьяна Борьке с Савкой в детстве рассказывала. Именно они в поисках земного конца на Онего озере оказались. Или, по крайней мере, чудские охотники, что заблудились в черных лесах и в поисках дороги домой, по случайности на новгородские земли вышли.

И Бориса с Савкой те разговоры не миновали. И они спорили когда-то о том меж собой или со сверстниками. Приводили друг дружке услышанные где-то или придуманные в богатых на воображение мальчишеских головах веские доводы. В одном сходились они и были едины. В том, что обязательно стоит в тех дальних краях побывать. И не просто за оброком сходить или за компанию с ватагой ушкуйников поозорничать. А так провести там дни жизненные, чтобы память и обязательно добрая о них осталась. И не забавы ради такие мысли юные умы Савки Борьки занимали. Тем выводам они опять же матери Маремьяне обязаны. Предков своих она чтила и уважала. Поминала их добрым словом часто и не только по праздникам. И о своем детстве время от времени Маремьяна вспоминала и мальчишкам рассказывала.