Не первый раз он с Савкой ходил вместе в походы. Много чему научился боярский сынок у него. Не раз доводилось ему бывать в сложных ситуациях. И каждый раз, когда Никодим был рядом, то приходил ему на помощь. Он и лесину Савке подал, когда тот в болотину угодил. И из Нево его вытаскивал, когда волной ушкуй в прошлом году накрыло. А сколько дельных советов Никодим дал своему хозяину, уж и не сосчитать.

Нравился Никодим Савке. Не раз заводил он с отцом разговор, чтоб тот бывшему бортнику вольную дал. Боярин поначалу отмахивался от совета жалостливого сына, но все-таки не выдержал. «Как двадцать годков тебе стукнет, так Подкове твоему вольную дам и надел земли выделю. И больше разговор о том не заводи до того времени, – в какой-то момент уступил натиску сына старший Петембуровец».

Никодим слегка наклонил голову и стянул с головы суконную шапку.

– Нарыли тут дивно, – он кивнул в сторону залитого водой нового русла. – Я за тобой, Савва Дмитриевич. Готовы мы. Можно отчаливать. И припай отпустил аккурат.

– Мешки надежно закрепили? – на всякий случай поинтересовался Савка.

Он прекрасно знал, что Никодим в том деле разумеет побольше его. Знает и без него, что с неправильно уложенным грузом лучше от берега не отчаливать. Чуть что и полетят все мешки на один борт. А там и до беды недалеко. Но вопрос такой задал. Хорошо помнил слова отца, который при любом удобном случае повторял:

– Жизнь долгую прожить проще коли в каждую житейскую дыру сам будешь влезать.

И при надобности всегда добавлял о том, что каждый человек силен умом, да вот только с делами мирскими не каждый ум совладает.

– Все, как положено, Савва Юрьевич. В десяти ушкуях двадцать дюжин мешков – по две в каждой лодке. В соймах тридцать дюжин – по три в каждой. И в которой мы пойдем, две.

– Одна сойма получается свободная? – спросил Савка.

– Все верно, боярин. Мало ли что случится, так переложить груз будет куда.

– Хорошо, – Савва поднялся и похлопал себя по плечам.

– Сидеть-то нынче хуже, чем робить, – подметил Никодим, обратив внимание на замерзшего хозяина.

– Да, не совсем. Присел и прикемарил маленько, – слукавил парень.

– Не удивительно. Ночью-то видел, что все ты ворочался.

– А ты чего все шапку ломаешь? Я же тебе говорил, что не люблю этого.

– Не могу отвыкнуть, боярин.

– Отвыкай скорее. До потемок до Звады дойдем, как думаешь? – поинтересовался Савка.

Никодим поднял голову. Глядя на плывущие свинцовые облака, удовлетворенно покачал головой.

– Обедник нам в помощь. Лишь бы не сменился. Должны управится боярин, – рассудил старшой. – В Зваде охотиться будешь?

Савка покачал головой.

– Некогда нынче. Тятя велел не задерживаться. Дело у него какое-то есть. Срочное или нет того не знаю. Сказал, после скажет. Да и погода сам видишь. Куды с утками этими. Теперь уж до весны. Сейгот, кабыть охотку сбил. А если ветер сменится… Вообщем еще до рассвета в Илмерь уйти должны.

Говорил так Савка больше по привычке. Знал, что с Никодимом в походах надежно. Вряд ли бы отец другого к нему приставил.

– Сделаем, боярин. В Зваде посмотрим. Если что, так в устье уйдем. Там в избушке у Барского отдохнешь ночь.

Савка подошел к старшому совсем близко. Взял у него из рук колпак и надел ему на голову.

– Так-то лучше будет, – заметил он удовлетворенно. – И вот, что скажу еще. Мне следующей весной двадцать годков отмерено будет, так тятя тебе тогда вольную даст.

У Никодима заблестели глаза и едва дрогнули губы. Он чуть отвернул в сторону лицо и перекрестился.

– Благодарствую, боярин. Дай Бог тебе здоровья, – взяв себя в руки промолвил Никодим. – Вот жонка-то обрадуется.