Техника молитвы, которой нас учат, выглядит незрелой. Ум взрослого христианина должен видеть дальше, чем образы Бога как Отца или мудрого Судьи, а Христа – как Его Сына. Эти детские аллегории больше не удовлетворяют никого, кроме немногих.

Нет, не религия! Она слишком усложнена. Мне нужно было что-то более чистое, не столь загрязнённое, как современное христианство, и, по возможности, свободное от ярлыков. Ничто не должно мешать этому новому источнику вести меня к более глубокой и осмысленной практике моей собственной религии – какой бы она ни была. Однако этот источник должен быть максимально свободным от религиозных догм.

Я также стремился избежать подхода, использующего эмоции как средство или элемент процесса достижения внутреннего покоя. Мир и без того страдает от избытка эмоций, которые нередко оказываются ненадёжными, обманчивыми и даже опасными проводниками. Кроме того, я хотел, чтобы найденное мной решение подходило для любого человека. Поэтому я держался подальше от всего, что связано с частными религиозными убеждениями.

Эмоции – это то, что раздробило христианство на множество течений и привело к таким позорным явлениям, как религиозные войны. Эмоция убивает терпимость. Я сам мог бы поддаться её чрезмерной убеждённости, если бы не научился возвышаться над ней.

Очевидным путём к источнику, который я искал, могла бы стать медитация. Но долгое время она оставалась для меня чем-то туманным, связанным либо с йогой, либо с религиозной преданностью. Само слово «медитация» для некоторых звучит пугающе, вызывая образы святых или духовных людей, занимающихся чем-то сложным и недоступным. Конечно, это впечатление ошибочно. Даже самые далёкие от духовности люди ежедневно практикуют особый вид медитации, пусть и неосознанно, без чьего-либо руководства.

Когда мы погружаемся в размышления, исключая всё остальное, это и есть медитация. Молитва тоже может быть медитацией, но простое повторение фраз ею не является. Глубокие размышления на религиозные темы представляют собой медитацию особого рода, окрашенную эмоциональными оттенками.

Восточные религии и духовные традиции, особенно буддизм и йога, накопили богатый опыт в области различных стадий медитации. Эти стадии доступны даже тем, кто занят повседневной работой, а также тем, кто стремится достичь более глубоких уровней, шаг за шагом погружаясь в практику. На этих уровнях эмоции и интеллектуальное содержание исчезают.

Мне казалось, что в этом есть нечто заслуживающее внимания. Медитация устраняет эмоции и не требует принадлежности к определённой религии.

Первое, с чем сталкивается каждый, кто начинает изучать систему медитации, особенно одну из тех, которые широко распространены на Востоке, – это необходимость контроля над собой и своим умом. Этот уровень самодисциплины и сосредоточенности значительно превосходит то, к чему привык средний житель Запада.

Попытка выполнить даже самое простое упражнение может обескуражить. Практикующий, возможно, вскоре, отчаявшись, бросит занятия, решив, что его ум отличается от восточного, который якобы предрасположен к пассивности и терпению. Ему может показаться, что только восточный ум, располагая бесконечным запасом времени, способен освоить медитацию.

Однако такой вывод не соответствует действительности. Это лишь открывает нам глаза на то, насколько неспокойным и «порхающим» может быть наш ум. Это обстоятельство является вызовом для тех, кто гордится достижениями в науке и технике.

Наш ум – это самое удивительное и могущественное орудие, которым мы обладаем. Тем не менее мы редко задумываемся о том, как использовать его максимально эффективно. Многие из нас едва ли используют более 10% возможностей своего разума. Мы перегружаем его информацией, большая часть которой требует периодической коррекции. Однако почти не предпринимаем попыток развить его до состояния полной эффективности и продуктивности.