Никогда не мешал работу и личное, но в этот раз охотно сделаю исключение. Посмотрим, как она будет держать удар, когда я вскрою карты.

Дверь в кабинет открывается, и Элина входит, держа в руках поднос с кофе.

Она с легкой улыбкой ставит передо мной чашку и сообщает:

— Марк Антонович, звонила ваша мама, просила напомнить о билетах в театр на завтрашний вечер.

Я киваю и жду, когда помощница выйдет. Облокачиваюсь о стол, скрещиваю пальцы и ехидно улыбаюсь.

Билеты в театр на завтра?

Мозг простреливает шальная мысль. Это отличная идея: я-то никак не могу отменить свои планы, у меня столик в «Барокко». А вот Элина... Ну, у нее же все равно никакой личной жизни, да и не посмеет мне отказать.

Решено. В театр вместо меня завтра вечером пойдет она.

Уже предвкушаю ее знакомство с Елизаветой Карловной. Чувствую, их обеих ждет незабываемый вечер: аристократка и «плебейка», которая за словом в карман не лезет. Мать гарантированно взбесится. Даже жаль, что меня там не будет.

***

Элина

Я заношу боссу бумаги на подпись, и он многозначительно выдает, пока их подписывает:

— Элина, не занимай завтрашний вечер.

«Не поняла...» — хлопаю я ресницами.

У него ведь на завтра назначено свидание с очередной дамой сердца в «Барокко». Я как минимум сорок звонков сделала, чтобы заполучить этот проклятущий столик! Думала провести время с семьей, пока шеф будет развлекаться, а тут на тебе.

Если он мне сейчас скажет, что нас ждет работа в офисе, я... А что я? Все равно ничего ему не сделаю.

Грустно вздыхаю и вопросительно поднимаю брови в ожидании дальнейших указаний.

— Ты идешь в театр на оперу «Садко».

Чего?

Какая опера, какой театр? Да простят меня ценители высокого искусства, я не люблю ни оперу, ни балет. Ни разу там не была и добровольно не собираюсь.

— Это не обсуждается, — усиливает напор Вильман. — Ты будешь сопровождать Елизавету Карловну.

Мать моя женщина... Что ж мне так везет-то? Я уже заочно успела оценить ее стойкий нордический характер и встречаться вживую не имею ни малейшего желания. Ну да кто б меня спрашивал.

Выхожу из кабинета босса на ватных ногах, преследуемая единственным желанием: купить броню и каску. Чувствую: они мне ой как пригодятся. Вдруг не угожу, и она после встречи наплетет сыну какой-нибудь ереси обо мне, а тот возьмет и уволит никудышную помощницу.

Если она взъелась на меня после того, как я, по ее мнению, недостаточно быстро соединила ее с сыном, то что будет при встрече нос к носу? Ох...

К тому же мать есть мать, кому он поверит в случае чего: ей или новенькой, которая на него работает без году неделя?

«Элина, отставить панику», — пытаюсь успокоиться. Нужно просто вести себя тише травы ниже воды.

***

— Элина Епанчина, — с улыбкой произношу я, когда вижу Елизавету Карловну в театре. — Я помощница вашего сына, мы с вами общались по телефону. Приятно встретиться вживую. Вы прекрасно выглядите.

— Добрый вечер.

Близкая родственница Круеллы де Виль смотрит словно мимо меня.

И ведь ни к чему не придраться: голос вежливый, на лице госпожи Вильман располагающая улыбка, но весь ее вид заставляет почувствовать себя ничтожным микробом рядом с ней.

И этот взгляд... Холодный, оценивающий, цепкий. Теперь понятно, в кого такой у Марка.

Мой комплимент она оставляет без внимания, бегло скользит взглядом по моему наряду — черному платью-футляру до колена — и еле заметно поджимает губы.

Еще бы, сама она выглядит так, словно над ней колдовала целая команда: стилисты, визажисты, парикмахер. Не исключено, что так оно и есть. Одна красная рубашка-платье в пол чего стоит. Или это такой супердлинный пиджак? А еще жемчуга в четыре ряда и... перчатки.