Едва заметно поднимаю бровь, и помощница сразу это замечает, спешит объяснить:

— Вам туда ближе добираться из аэропорта. Вы можете не успеть, если проводить встречу ее в офисе.

— Хорошо, спасибо, Элина, — киваю я довольно.

— Ах да, — уже перед дверью оборачивается ко мне она, — столик в «Барокко» на завтра, на двоих, заказан, все в порядке.

Элина закрывает за собой дверь, а я удивленно покачиваю головой.

На самом деле задача была из разряда невозможных.

«Барокко» — едва ли не самый пафосный ресторан города, столики бронируют чуть ли не на месяц вперед. К тому же как раз завтра они открываются после реконструкции, а значит, и вовсе будет аншлаг.

Это приблизительно то же самое, что попытаться заполучить билеты на самые козырные места на главный футбольный матч страны в день его проведения.

Даже любопытно, как она раздобыла столик.

Впрочем, моя помощница всегда максимально собрана и готова решать сложные задачи. Легкая улыбка, минимум косметики, максимум креативности и быстроты реакций.

Я весьма высоко ценю в людях деловую хватку и умение держать удар.

По сути, Элина только один раз и дала слабину — когда впервые увидела меня в коридоре, придя на собеседование.

А я-то гадал, отчего тогда так удивленно вытянулось ее лицо.

Прямо как у меня в тот момент, когда она произнесла «Мы с вами с разных планет».

Знала бы она, чего мне стоило сдержаться и не показать ей, что сложил пазл, узнал мерзавку такую.

Смотрел, как медленно-медленно закрывалась за ней дверь. И вот, когда раздался нужный щелчок, меня понесло: я зарычал и одним движением руки смахнул на пол все бумаги, подскочил и в бешенстве начал мерить комнату шагами. Пришлось даже галстук ослабить — не хватало кислорода.

«Вот же дрянь!» — сверлила мозг одна и та же мысль. Перед глазами всплывала ее ухмылка, и я снова будто вживую ощущал этот мерзкий и унизительный холод ниже пояса, когда она выплеснула на меня коктейль.

Больше всего хотелось выйти из кабинета, дать понять, что все знаю, как следует насладиться ее попытками оправдаться, а потом прилюдно выгнать.

Она что думает, ей это с рук сойдет?

Поди-ка искренне верит, что все обошлось, и втихомолку смеется над олухом Вильманом.

Как и Богдан. Тот до сих пор подтрунивает надо мной, вспоминает эту проклятую мяту на моих штанах: старею я, видите ли, сдаю позиции. Правда, тогда под моим пристальным взглядом он тут же примирительно поднял ладони и даже извинился. Но осадочек-то остался...

И ладно бы только друг. Черный пиар — тоже пиар, но я готов был рвать и метать, читая громкие заголовки печатных и интернет изданий: «Шок! Как развлекаются олигархи!» «Вильману мята по...» «Стареющий ловелас на выгуле».

Стареющий? Да я в самом соку! И ведь это были самые безобидные из заголовков.

Пришлось совершить немало звонков, чтобы унять шумиху в прессе, однако одна важная сделка все равно сорвалась.

И виновата в этом Элина. А тот, кто виноват, должен понести наказание. Логично? Весьма, как по мне.

Почти неделя у меня ушла на то, чтобы не закипать каждый раз, когда ее вижу, и не тянуться к ней в страстном желании хорошенечко встряхнуть.

Теперь я просто медленно слежу за добычей, изучая ее повадки и поведение. Пусть расслабится.

Интересно, неужели Элина и правда думает, я настолько туп, что не узнаю ее никогда, что она сможет притворяться вечно?

Не тут-то было. Месть — это блюдо, которое подается холодным. Она мне за все ответит, обязательно, осталось только  придумать как. Просто прилюдно отчитать и уволить — это слишком мелко. Тут нужно что-то другое. Такое, что она будет вспоминать вечность, просыпаться по ночам и вздрагивать.