Над нулевым плотиком пролетела крупная чернохвостая чайка. Вспомнилось, как бредил Черепичный невозможным глюонным якорем. Андей понимал, что с точки зрения физики Вася задумал прожектёрство, но тогда отговаривать его не стал. А вот если бы попытался отговорить, то, возможно, Черепичный и не полез бы сам в подводный купол, чтобы фиксировать работу магнитных якорей и в тишине обдумывать свою завиральную идею…
Чайка пролетела обратно.
– Три кварка для мистера Марка![18] – прокричал Антон вслед птице как раз в тот момент, как подключилась Анка.
– Ты чего орёшь как дурак? – спросила она без обиняков. – Нашёл время!
– Я не ору, – Антон немного даже обиделся, потому как у Анки права никакого не было командовать. Хотя по сути она права – надо делать о думе… То есть, думать о деле, а он здесь как мальчишка: шалит, пугает птиц, болтает ногами в море.
– Нереиды собираются, – примирительно сказал он, проводя рукой над голографической полусферой, прилепленной на плоту. Анка послушно появилась: голубая, прозрачная, с тонкими злыми губами. Строго посмотрела на Андрея, хотя видеть точно не могла – он не взял обратную полусферу холо-два. От этого взгляда резко захотелось есть.
– И долго им собираться? – Анка посмотрела куда-то назад себя, хотя часы сияли прямо на панели.
– Минут пять-семь, – от холода ли волн, от нервов, но жрать хотелось уже немилосердно, и Антон хотел было попросить прислать ему бот с сухпайком, но потом как-то одновременно вспомнил, что, во-первых, бот может вызвать и сам, во-вторых, сухпаёк в плотике нулевого отсчёта есть – на целых три дня, а, в-третьих, он прихватил с собой сплющенный, но свежий и вполне съедобный бутерброд с жареным баклажаном. Да, штука странная, но сытная и аппетит отбивает надолго…
…Наручная планшетка пискнула, показывая, что последняя нереида, недавно отремонтированная «тройка» прибыла к месту сбора. Антон представил, как там, в глубине, еле шевеля мантиссами из кукурбитурил, полупрозрачные и светящиеся точками электроразрядов, нарезают круги нереиды. Морским обитателям, если бы они верили в богов, эти медузоподобные создания должны были бы показаться высшими существами. С другой стороны, жители материка, наверняка, тоже приняли бы нереид за пришельцев, потому зона подводных ферм, особенно маточных цехов и рассадных плантаций была строго-настрого закрыта для посещений извне.
– Анка, все в сборе, – доложил Антон.
– Так запускай, чего ты ждёшь?! – с той стороны голограммы Анка с досадой шлёпнула ладонью по полусфере, и голубая плёнка погасла, распалась искорками. Калязин проводил глазами последнюю и отправил нереид по курсам, надеясь, что выбрал румбы правильно.
– Валите на все четыре стороны и без Васька не возвращайтесь, – сказал он, нагнувшись к самой воде и чуть не перевернув плотик. Нереиды, конечно, не слышали, но, будучи существами отчасти магическими, наверняка поняли, а понял – приняли. В этот момент Калязин почувствовал себя истинным богом океана: маленьким, правда, слегка замёрзшим, хилым, слабым, голодным и беспомощным. Вокруг не было ни души. Плотик нулевого отсчёта лежал в стороне от путей транспортных дронов, большие корабли обходили этот район стороной, а военным он был вообще без надобности. Улёгшись спиной на пористый аквалид, Калязин посмотрел в небо: бескрайнее, бездонное. И такое же море – под ним. И посредине, на тонкой пенке размером два на полтора метра – живой человек, один. Жалкий и слабый.
– Да чёрта два, слабый! – Калязин так разозлился на себя, на это огромный мир, пытающийся сломать его волю, что свалился с плота и камнем ушёл в воду. Вынырнул, отплевался прозрачной водой, снова влез на плот.