– Может, всё-таки поспать? – Черепичный отбросил эту мысль, и принялся рисовать инструкцию, которую понял бы любой водолаз мира: вывернуть, поднять, нажать, повторить. Мысль была такова – прилепить бумажку на иллюминатор. Заметят – поймут.

– А ведь как бы сейчас пригодился опыт дяди Бори-космонавта, – улыбнулся узник «Анивы-8». Ему предстояла большая работа: успеть записать принцип и механику работы глюонного двигателя, работающего на энергии безмассовых частиц, переносчиков сильного взаимодействия. Говоря попросту, Черепичный изобрёл способ приклеить всё ко всему, например, купол – к планете Земля. Но пока этого никто не знал.

Проект ЭКС. «Анива-центральная». Город Экополис (Сахалин), 27 мая 2048 года. 13:00

Калязин страдал. Он страдал от знаний: с первых же слов о том, что у «Анивы-8» прервалась связь, электро- и воздухоснабжение, Антон поставил таймер на часах. Каждый час раздавался противный звонок, и только что он пропикал в четвёртый раз.

– Анка, – позвал Калязин. – Три часа у Васька.

Анка отозвалась сухо, поскольку недолюбливала паникеров, и это мягко сказано: в толпе, штурмовавшей в День Диверсии Сахалинский мост, погибла её бабушка. Зинаида Львовна отправились врачевать раны и утешать обиженных, но практически сразу была смята колёсами винитрака[17] новой модификации. Спасти её не удалось.

– Знаю.

– Три часа жизни.

– Знаю.

– Анка, это почти что ничего. Росспасовцы прибудут только через час, пока разложатся, пока доплывут, пока нырнут…

– Чего ты от меня хочешь, Калязин? – голос Анкин звенел от слёз: четыре часа она прокручивала в голове сценарии спасения, и ни один не был успешен. – Чего ты хочешь? Чуда хочешь? Нет у меня чуда!

– А у меня, кажется, есть… – Антон достал планшет, развернул горизонтальную ветку голограммы и показал Анке. – Смотри: если я правильно помню протокол безопасности, Васёк выйти из купола не может, если только не додумается солумом разрезать обшивку и выйти в скафандре. Но для этого ему всё равно придётся сидеть в шлюзе, а он заблокирован. Эта ветка отпадает, – Антон смёл ненужную версию в сторону.

– Второе, а, скорее первое: надо его сначала найти, – съязвила Анка. – Но нет связи, и спутник не ловит «Аниву-8».

– А на этот случай у нас есть Пашка, – Антон ткнул пальцем в ветку, на которой круглым яблочком висела аватарка Преверзева, и тут тотчас же откликнулся на звонок.

– Алоха, кальмары! Что с Черепичным? – Пашка, похожий не на без пяти минут специалиста, а на девятиклассника-ботана, был неисправимым оптимистом. Он верил в Деда Мороза, торжество справедливости и космическое равновесие.

– Ты лучше нам скажи, трубач, что говорит тебе «Уран», – ответила Анка.

– Ничего не говорит. Связи-то нет, – Пашка развёл руками. – Мониторю спутники в автоматическом режиме раз в 15 секунд: ноль. «Анивы-8» не видно даже с орбиты.

– А скажи мне, Пашечка, – ядовито спросил оператора ИИ Антон, – сколько нереид у тебя сейчас в строю?

– Двенадцать из пятнадцати, – сообщил гордо Переверзев, – недавно починил. И давай, пожалуйста, без вот этих вот нравоучительных ноток.

– А ты можешь отвести их всех на место строительство васькиного купола, а потом отправить на все двенадцать сторон?

– Теоретически могу. А зачем?

– Чтобы они нашли наконец-то «Аниву», в которой сейчас погибает Василий Черепичный, наш друг, между прочим, – взревела Анка. Слёзы как-то незаметно высохли на её глазах, и она стала похожа на красноглазую фурию. И хотя Переверзев сидел километрах в ста от Анки, он невольно отшатнулся от экрана.

– Тихо, я понял. Я всё понял. Сейчас соберу и отправлю на поиски. Большинство нереид болтается у Лаперуза и Корсакова, доберутся быстро.