– И кто это был? Как они выглядели? – дети таращили глаза и засыпали Авдеева вопросами: надо думать, в шесть лет и он был «почемучкой» и «ачтотамкой».

– Учёные назвали их «мозазавры», по имени древней ящерицы, а японцы – «кайдзю»: как-то давно они выдумали себе сказку про монстров из глубин, и никто не мог представить, что монстров-то и создадут люди собственными руками…

– Так, а выглядели они как?! На что похожи? Страшные?! – дети загалдели, требуя немедленного ответа.

– Ящерицы как ящерицы, только морские, – улыбнулся водолаз. – Голова – крокодилья, чешуя – как у щуки, тело – дельфинье и хвост как у мурены…

– Уу-у-у, чудовище! – глаза мальчика по имени Артём расширились чуть не вдвое. – А вы их убивали?

– Не совсем, – Авдеев немного замялся, всё же дети. – Ящерицы эти были ядовитые и опасные, но жили недолго. А мы вкалывали им вещество, которое старило их в несколько раз быстрее. Они просто не успевали дать потомство: родился, поплавал немного, устал, заснул и уже не проснулся. Потом мы их собирали и отвозили учёным для исследования воздействия радиации на мутации… Вы же понимаете, о чём я?

– Дядя Авдеев, мы же не маленькие уже! – Артём возмутился, а девочка из Саратова закивала белокурой головой: судя по подписи, звали её Ольга Белова, и имя это её очень шло.

– Да, дядя Авдеев, вон, Артём – он в Биоквантум уже второй год ходит, работает с генетическим конструктором…

– Ага, ага, а Катя Левкина – селекционер, у неё своя делянка на орбите уже есть, только пока летать не пускают…

– И Серёжа наш, Серёжа, он по хроматиновым волокнам!

– Только в теории, – пробасил степенный Серёжа, судя по геометке, сидящий где-то на берегу реки Мста. – Мне электронный микроскоп в Институте экспериментальной ботаники пока не доверяют.

Авдеев, который в одночасье стал «дядей» десятку ребятишек младшего школьного возраста, немного опешил: на его памяти в школе сдавали тесты ЕГЭ, которые потом со скандалом отменили; пытались правдами и неправдами добавить баллы к выпускным, чтобы подаваться в московский, а не областной институт, и считали учеников Бауманской инженерной школы вундеркиндами с завышенным самомнением. А тут каждый – гений, и каждый второй – из деревни. С эпохой «ЭРЫ-ГЛОНАСС», которая началась с открытием неба для гражданских беспилотников над Сахалином, будто кто выключатель повернул: школы и институты стали частью единой системы орбитального образования, к которому можно подключаться из любой точки мира. И если б только это… Авдеев, конечно, знал про «феномен Сидельникова», который этот самый Сидельников с группой своих коллег их ТомГУ открыл буквально случайно. Но чтобы вот так, воочию, увидеть результаты фрактального обучения…

– А расскажите нам ещё про кайдзёв, – Артём-генетик положил голову на сложенные ручонки, заинтересованный донельзя: ребёнок, которому начали читать сказку, да отвлеклись на закипевший чайник.

Авдеев хмыкнул про себя: «Какие б они ни были умные, это всё равно дети». И продолжил травить морские байки с учётом нежного возраста слушателей. И про кота, который оброс шерстью после удара током, и про злючую мазь, которую нельзя смывать водой, и про то, почему матросов называют «рогатыми», механиков «маслопупыми», а специалистов по искусственному интеллекту «дроноводами». Ребятня слушала, кто-то даже записывал на полуигрушечные сейверы отдельные фразы. Но особенно всем понравились истории про «кайдзёв», и даже та, где повар подкармливал одну такую ящерицу, а она выросла, вылезла на сушу и сожрала всех кур у повара, и он еле спасся, забравшись в огромную кастрюлю.