Сага в калейдоскопе Михаил Чепурнов

© Михаил Чепурнов, 2025

ISBN 978-5-0065-9080-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1.

Возле магазина «Океан» на Волгоградском проспекте остановилась чёрная «Волга». Из машины вышел высокий, седой, средних лет мужчина, крепкий, крупный, мускулистый, с уже довольно большим животом – Борис Михайлович Каменев, директор этого магазина. Он привычно снял «дворники» с поводков, открутил левое зеркало и убрал в багажник – когда оставляешь машину на целый день, нельзя быть уверенным в том, что «дворники» или зеркало не украдут. Уверенно, с видом хозяина, с высоко поднятой головой и спокойным выражением на лице Борис Михайлович вошёл в «свой» в рыбный магазин, прошёл через торговый зал, открыл дверь с надписью «Служебный вход» и через служебное помещение, где в каждом проёме висели прозрачные, слегка желтоватые вертикальные жалюзи из толстой мягкой резины, попал в свой кабинет с коричневым прямоугольником стеклянной таблички «ДИРЕКТОР». Кабинет был украшен плакатами с красочными изображениями различных деликатесов, информирующими потенциальных покупателей о достижениях советской торговли и призывающими покупать чёрную икру, крабов, рыбные консервы и живую рыбу; почётными грамотами за личные достижения Бориса Михайловича, а также за достижения возглавляемого им магазина: «За высокие показатели», «За активное участие», «В связи с…» и подобные им. Окинув взглядом стол, на котором во множестве лежали бумаги, тетради и блокноты, Борис Михайлович по привычке скромно присел на край стула, выпрямил спину и сосредоточенно, задумчиво замер, словно разгадывал застывший на это мгновение в ожидании его решения шахматный этюд. «Боже, как много всех этих дел каждый день! Обходы, проверка приходов, проверка уходов, накладные, продавцы, кладовщики, товароведы, депутатские бумаги…». Тут он положил ладонь правой руки на стопку бумаг. «Почему? Почему в городе Москве люди, живущие после бараков и коммуналок в прекрасных, благоустроенных, новых домах, СОВЕТСКИЕ люди – бьют стёкла, воруют светильники и лампочки, гадят в подъездах?! Гадят и гадят, гадят и гадят… М-м. Быдло.»

Зазвонил телефон.

– Да, Анна Ванна. Сейчас депутатские дела, не могу. Да, мне нужно подготовить справку «О подготовке жилых домов к эксплуатации в зимний период» по нескольким адресам. Потом мне необходимо отчитываться перед избирателями, которые завалили наказами и жалобами. Потом нужно подготовить доклад, – он переложил и посмотрел в бумаги на столе и начал перечислять по пунктам, первое – о закрытии винного магазина напротив рынка, второе – об отсутствии хозяйственного магазина, третье – о плохом качестве строительства и ремонта повсеместно в домах, четвёртое – о пьянках около общежития дома 54, пятое – о пьянках в общежитии дома 54, шестое – о запрете стоянок грузовых машин около домов, седьмое – о том, что мало дружинников, восьмое – плохо почистили пруд, девятое – об отсутствии ассортимента в кулинарии, десятое – о том, что слабо вводятся предприятия культурного-бытового назначения, одиннадцатое – очередь в детские сады в 3.5 тысячи человек, двенадцатое – очередь на телефон на 3.5 тысячи лет вперёд, Вы не уснули? Анна Ванна?

– Ой, нет, нет, как можно, Борис Михайлович!

– Какой следующий пункт, я уже сбился.

– Кажется пятнадцатый.

– А вот и нет. У меня, Анна ванна все пункты записаны. Тринадцатый. Три-над-цатый!

– Господи, простите меня. То есть, Борис Михайлович. Тринадцатый, я запомню.

– Ни к чему. Итак, тринадцатый пункт – о состоянии предприятий торговли района, четырнадцатый – о торговле фасованной говядиной и субпродуктами, пятнадцатый – о проведении коммунистического субботника. А потом ещё дать резолюции по «Отчёту о работе постоянной комиссии по промышленности, транспорту и связи», «Отчёту о работе треста столовых», «О работе административных органов района по усилению охраны общественного порядка и сохранности социалистической собственности в свете решений 25 съезда КПСС». Возможно ли объять ЭТО!!! Как Вы думаете?

– Ну, э-э, да, конечно же. Дела государственные, – тут в динамике затрещало. Директор отнял трубку от уха и стал слушать издалека, после чего сказал нетерпеливо:

– Ну хорошо, заходите.

И уже через пару секунд в дверь постучала и вошла Анна Ивановна – предпенсионного возраста дама с огромным гнездом волос на голове:

– Борис Михайлович, пакет из Министерства, я Вам только что по телефону говорила.

И протянула ему пакет.

– А я помню, представьте, – Борис Михайлович съехидничал, – Ну что же там срочного?

– Технические условия на мидии черноморские. – озабоченно сообщила Анна Ивановна.

– Ну, давайте, я позже посмотрю.

– А копию надо сразу обратно в министерство, – плаксиво сказал Анна Ивановна.

– Ну, давайте я подпишу. – он взял бумагу у Анны Ивановны и размашисто написал на ней «Ознакомлен». – Всё? Спасибо!

Анна Ивановна ушла, и как только Борис Михайлович разложил перед собой многочисленные бумаги, в дверь опять постучали, и не дожидаясь ответа в кабинет уверенно вошли двое мужчин в костюмах. Не ощущая опасности, Борис Михайлович, вновь оторванный от дел, довольно грубо спросил:

– Вам что ещё?!, – и громко и раздражённо сказал в направлении открытой двери, – Анна-Ванна, почему у меня посторонние!

В это время один из вошедших мужчин ловким, отточенным жестом извлёк из нагрудного карманчика пиджака красное удостоверение с весьма авторитетной, позолоченной надписью «КГБ СССР» на обложке; затем мастерски хлопнув удостоверением пред носом растерявшегося директора магазина, он таким же отточенным движением убрал удостоверение обратно в карманчик.

– Борис Михайлович Каменев? Комитет государственной безопасности, майор Гурьев.

– А-а, да, звонили, это вы за осетриной? – пролепетал мгновенно потерявший уверенность и царственный апломб Борис Михайлович.

– Да нет. Осетринка… Гм. Не привыкли мы к осетринке вот так – запросто. Нам бы чего попроще. Мы по другому поводу. – Теперь майор Гурьев достал другую, вдвое сложенную бумагу из внутреннего кармана. – Вот постановление, ознакомьтесь. А мы пока пригласим понятых. – Он кивнул второму сотруднику, который молниеносно скрылся за дверью кабинета.

Борис Михайлович всё так же сидел на краю стула, но уже начал сутулится, словно слегка обмяк, но сосредоточенно глядя на свои бумаги, как-бы рассчитывая продолжить дела, от которых его оторвали по недоразумению. Майор Гурьев с самодовольным видом разгуливал по кабинету и читал почётные грамоты, обильно развешанные по стенам:

– ПОЧЕТНАЯ ГРАМОТА!

Тов. Каменев Борис Михайлович

Награждается за высокие производственные показатели в работе за 3 квартал 1977 года и в связи с 60 годовщиной Великой Октябрьской Социалистической революции.

Генеральный директор фирмы «Океан» Е. Б. Фельдман

Секретарь партбюро В. С. Львович

Председатель месткома З. А. Дуброва;

ПОЧЕТНАЯ ГРАМОТА!

Награждается Каменев Борис Михайлович

За большой вклад в выполнение плановых заданий, активное участие в общественной жизни и в честь Дня Рыбака

Генеральный директор фирмы «Океан» Е. Б. Фельдман

Секретарь партбюро В. С. Львович

Председатель месткома З. А. Дуброва

7 июня 1977 г.

Гурьев захохотал.

– Знаешь, Борис Михайлович, а Фельдман тебе больше грамоту не даст.

– Почему? – поднимая глаза от стола тяжело и тихо спросил директор.

– Фельдмана сейчас тоже берут. Ну давай ещё посмотрим.

ПОЧЕТНАЯ ГРАМОТА

Тов. Каменев Борис Михайлович

Награждается за добросовестное отношение к работе и успешное окончание учебного заведения без отрыва от производства.

Директор торга «Гастроном» И. Коровкин

Председатель Объединённого комитета профсоюза В. Степанов

Секретарь партбюро Н. Лосев

Секретарь комитета ВЛКСМ М. Макров;

– И Коровкин тебе больше грамоту не даст. Да и вообще, теперь тебе грамоту никто не даст. Ну, разве что за ударный труд на лесоповале, да и то, на утреннем разводе, в устной форме.

В кабинет вошли понятые – сотрудники магазина: Анна Ивановна и продавец магазина в фартуке, испачканном кровью от разделки рыбы и притащивший с собой густой рыбный запах. Второй сотрудник КГБ с противоположной стороны стола достал из своего небольшого портфельчика бумагу и ручку и приготовился записывать в протокол.

– Предъявите содержимое карманов, – обращаясь в Борису Михайловичу резко произнёс майор, – понятые, прошу внимания.

Борис Михайлович начал выкладывать содержимое карманов. Гурьев диктовал, особенно уважительно отметив наличие и чистоту носового платка:

– Ключи от машины с черным брелком «Canada», носовой платок чистый, удостоверение депутата районного совета депутатов №40, абонемент №Е657 на право внеочередного приобретения билетов в кинотеатры г. Москвы, кожаное портмоне с документами на машину и деньгами (считает деньги), денег 38 рублей и сорок копеек. Попрошу встать. – вновь обратился он к Борису Михайловичу, – Посмотри, – это уже своему помощнику. Тот обыскал Бориса Михайловича, впрочем, довольно поверхностно – обшарил карманы, похлопал но ногам, животу и спине.

– Ничего. – доложил второй сотрудник.

– Граждане понятые, подпишите протокол. – Гурьев занял директорский стул и оглядывал картину задержания с довольным видом кота, только что съевшего жирную мышь. Анна Ивановна и продавец в фартуке подписали протокол и остались в кабинете молча смотря друг на друга. На Бориса Михайловича надели наручники и провели обратным путём через дверь кабинета с коричневой под стеклом табличкой «ДИРЕКТОР», небольшое служебное помещение, прозрачные, слегка желтоватые вертикальные жалюзи из толстой мягкой резины, дверь с надписью «Служебный вход». Возле его чёрной «Волги» оказалась припаркована другая, тоже чёрная, и тоже двадцать четвёртая, но к величайшему сожалению Бориса Михайловича, ему уже не приходилось выбирать, на чём и куда ехать. Его усадили на заднее сидение, и вдруг – понеслась, полетела жизнь перед глазами, как говорят, проносится она перед смертью. Хотя что есть тюрьма для русского человека, как не разновидность смерти! Пролетела коммуналка на Дубининской улице, где он родился и с детства привык к тому, что нужно быть крепким и сильным и всегда бить первым, если кто-то не успел тебя опередить; вспомнилось что и детство и взросление пришлись на самые суровые годы – войну и послевоенное время. Пронеслась армия, где служил в спортроте и очень бедное и голодное время, когда после армии вместо поступления в институт пришлось устроиться на работу разнорабочим в рыбный магазин на Пятницкой улице, так как старший брат алкоголик обокрал родителей и пропил всё. Пропил ВСЁ. Как смог поступить в Плехановский на вечернее, в институте познакомился со своей первой женой, Раей и они переехали в свою собственную комнату в коммуналке, как у них родилась дочь… Как устроился работать в ГУМ, как умер брат, по ошибке, или специально выпив кислоты, умер в чудовищных мучениях… Как умер отец, которого он очень любил, можно сказать – боготворил. Ему улыбался сейчас отец, который чудом прошёл войну, воевал в Сталинграде, вернулся домой живой, без тяжёлых ранений, но на войне заболел, застудил почки. Когда умер отец, Борис в одну ночь поседел… Вспомнил, как стал заведующим рыбным отделом в ГУМе, и управлял тем, о чём мечтает каждый человек в Советском Союзе – дефицитом. Именно это принесло так много новых знакомых, «друзей», «связи», положение, деньги, солидность. Потом к нему в отдел пришла работать совсем молоденькая продавщица Татьяна, почти девочка, он влюбился в неё без памяти, разошёлся с женой, женился на Татьяне и у них родился такой долгожданный сын Максимка – такой интересный, розовощёкий, маленький карапуз – свой собственный сын, который так смешно говорит «пиноик» вместо приёмник, «гамазин» вместо магазин и ещё много всякого. Пролетели воспоминания про трехкомнатный кооператив, Совет Народных Депутатов, где он был депутатом, уносились вдаль, подхваченные ураганом воспоминаний лица и номера телефонов сотен людей, которым нужен был он и которые нужны были ему… Вспомнился его собственный только год назад построенный и открытый магазин «Океан», откуда его только что увезли, и увозили всё дальше и дальше. Впереди теперь могла быть только тюрьма.