Тёплая ладонь легла ей на плечо:

– Очень красивая вещица. Бережно храни её, – грустная улыбка осветила лицо старухи.

Агидель подняла на неё полные слёз глаза и на миг ей представилось, какой могла быть эта женщина в её далёкой молодости. Настоящая красавица.

Дверь резко раскрылась и в комнату просунулась голова оборотня:

– Так, Княжна, а ты что, сопли на кулак мотаешь, а? Я там всё стою и жду, как попрошайка подаяния.

– Сапог твой оплакиваю! – практически выкрикнула она, в душе готовая запустить в наглеца оставшимся башмаком.

Айна спешно собрала отложенные вещи, сильно прихрамывая, прошла к двери, и, не произнося ни слова, сунула их Смарагду и закрыла дверь. В сенях послышалось недовольное ворчание и даже лёгкое рычание.

Агидель предпочла не вслушиваться, ибо она была ещё более мерзкого мнения о своём спутнике. Она ловко заплела волосы в косу, а гребень воткнула в основание причёски, и стала ждать. Женщина, присев рядом, также молчала, изредка поглядывая на Княжну.

Дверь очередной раз распахнулась и к столу прошествовал уже экипированный провожатый девушки, державший в руке небольшой деревянный грубо сколоченный табурет.

– Княжна, не забудь мне потом отдать кинжал, – вкрадчиво произнёс оборотень и грохнул свою ношу об пол. – Он тут тебе не нужен.

Девушка недовольно прищурила глаза:

– Конечно, как только отнесёшь моему отцу новое послание.

– Я не почтовый голубь, чтобы порхать по первому пинку, – оборотень облокотился на стол ладонями и навис над девушкой.

– Ты обещал!

В какой-то момент Агидель даже показалось, как она отчётливо услышала скрип зубов своего спутника. Но уже покатившись с горки, было поздно тормозить.

– Я обещание держу всегда, в отличие от людей, – процедил Смарагд и устало плюхнулся на табурет. – Но сначала я поем и отдохну. Знаешь ли, тяжко оказалось катать Княжьи задницы на своём хребте…

– Смарагд, немедленно прекрати! – Айна с силой ударила своей клюкой об пол. –Ты ведёшь себя как…

– Как кто? – зелёные глаза недобро сверкнули.

– Как Леса, – чётко произнесла хозяйка дома, а потом, выждав, пока оборотню надоест сверлить её взглядом, встала и принялась разливать уже изрядно остывшие щи по тарелкам.

Остальная трапеза прошла в полной тишине, которая нарушалась только мерным стуком ложек о края плошек. Когда с едой было покончено, Айна сложила иссушенные годами руки на груди и повернулась к своей гостье:

– Агидель, – начала она. – Прости, что не даю тебе отдохнуть, а сразу перехожу к разговору. То, что я тебе скажу сейчас, должно немного тебя ободрить, потому что я чувствую груз, который лежит у тебя на сердце. И страх. Он же пожирает тебя, не давая вздохнуть полной грудью и верно оценить ситуацию.

Княжна посмотрела старухе в глаза, пытаясь предугадать, что та скажет. Волнение в ней бушевало всё сильнее, и сдерживать его становилось всё труднее. Девушка крутила в пальцах деревянную ложку, чтобы как- то сбавить уровень нервного напряжения.

– Мой долг – помочь тебе выйти из этого лабиринта незнания. Увы, моя дочь рано отправилась к небесным праотцам, а своей внучке мне не удалось дать то, в чём она так отчаянно нуждалась в те далёкие годы. Но боги послали мне тебя, для того, чтобы я могла искупить то, что я не сделала. Агидель, Вета Воибор, ты знаешь её под этим именем, из рода Серых людей, и она была моей кровной внучкой. А ты моя – правнучка и наследница крови Анаис Белой.

Тихий глухой удар ложки об пол прозвучал в ушах наследницы рода Воиборов словно барабанный грохот. Те, кто существовал только в страшных сказках, восстали из пепла забытья, отражаясь в кроваво-алых глазах, и окрасили реальность Агидель в непроглядный мрак. Она несколько раз медленно сморгнула и рвано выдохнула. Ей показалось, что воздух в лёгких закончился, а сделать новый вдох у неё просто не выходит: острая судорога свела всё тело, а потом вдруг наступило облегчение. Голова, которая до этого была будто сжата тисками, перестала болеть. Что-то тёплое и тягучее коснулось её губы, а потом подбородка. Она в ступоре провела рукой по нижней части лица и увидела на пальцах кровь. Кровь Серых людей. Кровь предателей рода её отца. Кровь убийц детей.