Обойдя всех своих питомцев, он удовлетворённо вздохнул и устало прикрыл глаза, прислушиваясь к громкому сопению и ворчанию, которое исходило из клеток. Истр ощутил приятное возбуждение, ведь ему, обычному смертному в каком-то смысле удалось приблизиться к Единому и приподнять занавес тайны создания новых существ. Правда, возникала загвоздка с их интеллектом, который после превращения равнялся собачьему, а может и ещё ниже: они многое понимали, выражали подобие радости и печали, но были абсолютно бессловесны. Всё же это пока полностью устраивало Истра, ведь могло быть и того хуже: третье существо в его цепочке превращений была летучая мышь.

– Хозяин, вода туточки у вас! Горячая, хоть суп вари, – голос Михея разнёсся по покоям Истра и бесцеремонно ворвался в обитель химер.

Князь покачал головой, досадуя на некоторую бестактность слуги, и вновь протянул руку к Кирин:

– Ничего, потерпите до заката, и я выпущу вас размять крылья. Погуляете.

Многие века Мраморный лес являлся для одних – причиной ночных кошмаров и страхов, которые находили лазейку практически в каждом людском сердце, а для других – он был спасительным бастионом и неприступной стеной от ужасов, которые сулил другой, чуждый и бессердечный мир. Агидель быстро поняла, что для Смарагда это место – нечто большое, нечто желанное, каждое возвращение сюда приносило упоение и спокойствие душе.

– Ты родился в этом лесу? Это твой дом? – Княжна робко нарушила затянувшееся на долгое время молчание.

– Можно и так сказать, – фыркнул оборотень, лихо огибая заснеженные разлапистые ели, кряжистые дубы и стройные сосны под нарядным белым одеянием. Его мощные лапы легко несли своего хозяина вместе с седоком через снежный лес весь долгий день.

– Понятно, – глухо протянула Агидель и уныло уставилась на пожухлое серое небо, из которого, не останавливаясь, сыпал мелкий снег. Начинало смеркаться. Температура воздуха стала весьма заметно опускаться, добавляя ощущение неприятной колкости в горле с каждым вздохом.

– Ты, считай, тоже родилась в лесу, – вдруг произнёс оборотень, резко остановившись и повернувшись к удивлённой девушке. – Авось забыла, что к одной из стен замка лес почти вплотную подходит? Но люди сделали его другим. Там он уже мёртв.

– Я тебя не очень понимаю…

– Пока и не надо. Сама увидишь разницу потом.

Оборотень отвернулся от собеседницы и повёл носом. Несколько раз он глубоко вздохнул и уже приготовился к новому рывку, как вдруг почувствовал, что его ноша соскользнула со спины.

– Ты куда, Княжна? Решила срезать путь? – насмешливо поинтересовался Смарагд, наблюдая за тем, как девушка пробуравливается через снег в сторону от проделанной им тропы.

Агидель почувствовала, как краска разлилась по её лицу, и, не оборачиваясь к бестактному оборотню, крикнула:

– По нужде!

– Ох, – скептически закатил глаза оборотень, – а потерпеть никак нельзя?

– Ты говорил, что мы до темноты будем у таинственной незнакомки в якобы безопасном месте для меня. Солнце уже почти зашло, а кроме ёлок и снега я ничего тут не вижу, – огрызнулась девушка, с непоколебимым упорством бредя дальше. – Терпеть больше нет сил!

– Снега много, поэтому и движемся не так быстро, как хотелось. Да и я стараюсь сильно не растрясти ваше Княжье высочество.

– Оно видно, – процедила сквозь зубы Агидель, украдкой потерев чуть пониже поясницы. Всё же поездка верхом на оборотне сильно уступала в удобстве конной с седлом, о чем чуть ли не вопили её ягодицы.

Прошагав ещё несколько саженей, Княжна убедилась, что мощный силуэт её вынужденного средства передвижения скрылся из виду благодаря массивным и широким нижним ветвям елей, и она начала вытаптывать вокруг себя снег.