Большая семья ютилась в маленькой квартире, где стоял огромный телевизор. Это были девяностые годы, по телевизору часто показывали фильмы про мафию, в которых водители на лимузинах возили мужчин в роскошных костюмах из одного места в другое, где они решали проблемы и вершили судьбы людей. Мальчик не выделялся остротой ума и в основном не понимал, о чём говорят герои фильмов, но тем не менее они стали для него самыми родными людьми, так как в этом огромном мире только они и были рядом.

Днями напролёт мальчик лежал на диване, укутавшись в тёплый плед, и смотрел фильмы с участием своих любимых героев. Бывало, засыпал перед экраном и, когда сон смешивался с явью, видел себя рядом с ними в роскошном лимузине, ход которого, сладко убаюкивая, погружал его в сон – и так изо дня в день, из года в год…

Он не знал, что их род переселился сюда из раскинувшегося на краю неприступного обрыва и изолированного от мира села, находящегося за тысячи миль от его города; что во все времена – и при феодализме, и при капитализме, и при социализме – их род Хеванц[2] был самым бедным в селе. Откуда мог знать мальчик о бедственном положении своих предков, об их тяжёлой судьбе, если никто ему об этом не рассказывал? Домочадцам некогда было беседовать друг с другом, и даже если такое случалось, мальчик не понимал их. Он разговаривал на том языке, что и его герои фильмов, – медленно и растягивая слова.

Он с трудом окончил школу. Многие выпускники продолжили учёбу, некоторые отправились служить в армию, а юноша устроился в пекарню, где работало первое поколение эмигрантов из его рода…

И вот его мечта осуществилась: он приезжает на работу в дорогом костюме на шикарном лимузине и, когда медленно и величаво выходит из автомобиля, все смотрят на него с благоговением. Именно в такие минуты он чувствует себя «нормальным человеком».

Работа была тяжёлой. Целыми днями он таскал двадцатипятикилограммовые ящики масла, тяжёлые мешки с мукой, вёдра с кремом на склад, который располагался в конце здания.

Тем не менее… ему нравилось, что здесь никто не потешался над ним. Юноша был неразговорчив, и все относились к нему с уважением. Сослуживцы строили противоречивые догадки, но в одном их мнения сходились: этот парень очень богат, к тому же владеет английским. Они никак не могли понять, почему вместо того чтобы устроиться на достойную работу, он горбатится здесь, с ними, в таком убогом окружении. Поговаривали даже, что причиной тому служит некая «тёмная» миссия.

Что бы там ни говорили, юноше нравилась эта работа, он полюбил людей, которые говорили на языке далёких гор. И – о чудо! Он заговорил как они. Воспоминания о забытых горах сорвали оковы с его языка, слуха и пребывающего в полудрёме сознания.

Казалось, всё идёт своим чередом. Как-то раз измученная непосильным трудом женщина-пекарь показала ему фотографию своей дочери, которая жила в далёком горном селе… Перед сном мать вдохновенно молилась, чтобы её дочь приглянулась такому представительному мужчине. Неизвестно, что послужило тому причиной – корни, протянувшиеся от огромного города, расположенного в древней пустыне, до далёких, забытых гор, или красивые васильковые глаза, искрящиеся с фотографии девушки, – но молитвы женщины были услышаны. Хев по уши влюбился в дочь пекаря…

Пересекая океан, в далёкое село летели посылки с роскошными платьями, причудливыми шляпками с вуалью и перьями. Девушка не могла надивиться своему счастью. Она вышагивала по селу в экзотических шляпках, гармонично сочетающихся с её нарядами. Односельчанки лопались от зависти, хотели быть похожими на неё, но у них не было такой возможности.