– Какие игры? Я лишь хотела поставить вас в известность, – выговорила Донара сквозь слёзы.

После короткого молчания Элена сказала:

– Хорошо. Сегодня ночью незаметно покиньте дом, ничего не говоря моему отцу. Зарплату вышлю по почте.

В течение этого дня Донара сторонилась мистера Джобса, а ночью тихо и незаметно покинула дом.

Год прошёл очень быстро. В супермаркете кто-то обнял её и крепко поцеловал. Это была Роза, она поправилась настолько, что её пухлое лицо стало похоже на шар, излучающий счастье. Казалось, он восторженно катится при ходьбе.

– Я так счастлива! Я обязана этим именно тебе!

– Не понимаю. И чем же? – изумлённо спросила Донара.

– Год назад Элен Джобс позвонила мне и предложила немалые деньги за новую работу. Утром мы уже были в Биг Беар. Потом отец и дочь уединились. Я слышала крики и пререкания. Честно говоря, я до конца так и не поняла, почему они спорят, но предполагаю, что это было связано с тобой. – Роза вопросительно смотрела на неё.

– А что потом?

– А потом… Я услышала крик Элен. Приехала машина скорой помощи, и Джобса увезли в больницу. Элен заперла дом, села в свою машину и поехала за ними, оставив меня на улице совсем одну.

– Что с Джобсом? – взволнованно спросила Донара.

– Не волнуйся, старик ещё жив, я навещала его пару раз по просьбе Элен. А он неплохо устроился в доме для престарелых «Санрайз» в Беверли-Хиллз. Что с тобой? Ты побледнела, услышав о Джобсе. А обо мне ничего не хочешь спросить?

– А что спрашивать? Я вижу, ты счастлива.

– Дана, милая, главное не Джобс, а то, что я нашла своего Анджело. Ты помнишь нашего водителя? Во второй раз потеряв из-за тебя работу, я, не евшая целых пять часов, на неудобных высоких каблуках спускалась по заброшенным холмам, когда нагруженный дровами грузовик моей судьбы пришёл на помощь. Жизнь моя, любовь всей моей жизни – мой Анджело! Он привёз меня в Лос-Анджелес, и с тех пор мы неразлучны с моим зверьком.

В первый раз Донара вела машину по незнакомым улицам Беверли-Хиллз. Она обнаружила мистера Джобса на больничной койке, как и при первой их встрече. Женщина поцеловала больного в лоб. На мгновение в его потухшем взгляде вспыхнули смутные огоньки, похожие на последние угасающие лучи заката. Он улыбнулся ей почти детской улыбкой, его пальцы скользнули по её лицу, погладили волосы, а потом Джобс посмотрел ей прямо в глаза, никого не видя, кроме неё.

– Он потерял память, но, увидев вас, кажется, что-то вспомнил, – сказала медсестра.

Мистер Джобс крепко сжал руку Донары и устало закрыл глаза. Через месяц его не стало…

Игит предложил сопроводить жену на похороны, но Донара отказалась. Она чувствовала, что Джобсу было бы приятней видеть её одну. В церкви было очень много незнакомых людей. Она надеялась увидеть там прощальные венки, как во время похорон в Армении. Но лишь её скромный венок неприметно лежал в дальнем углу церкви, словно сирота, как мистер Джобс годы напролёт, вдали от всех, одинокий и больной в своём шикарном особняке.

Ночью Донаре приснился сон. На приютившийся в горах особняк мирно падал снег, потом он перешёл в ливень. Всё было трогательно и загадочно… Она самозабвенно пела и танцевала под дождём, а в кустах, словно прячась, сидел мистер Джобс. Он пристально смотрел на неё, как на поющий цветок, и только время от времени она слышала звук его прерывистых аплодисментов.

Перевод Кристины Манукян

Всё своё детство он провёл в одиночестве: его родители, бабушка, старшая сестра, брат трудились денно и нощно и когда возвращались с работы, мальчик уже спал. Его сверстники (мексиканцы, филиппинцы, индийцы, армяне), оставаясь без присмотра взрослых, целый день слонялись по улицам и шумно галдели. Мальчика не принимали в дворовую компанию, не привлекали к играм из-за его медлительности и периодически подтрунивали над ним… Во двор он выходил всё реже и реже. В школе тоже у него не было друзей.