– А я вот ничем похвастаться не могу, – сказал Семён. – Кроме, как…

Парень резко достал нож и бросил в стоящее на пути дерево. Нож воткнулся и задребезжал. Недолго думая, Семен достал второй, размахнулся и всадил буквально в паре миллиметров от первого.

– Ого! – лишь крякнул Петр Фомич. – И где ж так ножи бросать научился?

– Да что греха таить, беспризорником я был. Потом детдом, ремесленное училище. Вступил в комсомол. А вот навыки драться да ножи метать остались, – ответил Семён.

– В военное время любые навыки сгодятся, – Петр Фомич достал свой штык-нож и, не глядя, с полуоборота, приладил его аккурат меж тех двух ножей Семёна.

– А вы-то где так наловчились? – пришла очередь удивляться молодому человеку. – Первый раз вижу человека, который метает ножи лучше меня.

– Даст бог, не последний! – ответил Петр Фомич и выдернул из ствола дерева свой штык-нож.

– Мне вот интересно, кто еще про связного мог знать? – как бы разговаривая с собой, но так, чтобы все слышали, пробубнил мужчина.

– Так много, кто… И комиссар, и Иван-радист, и караульный мог слышать, как вы говорили. Да мало ли кто? – ответил Семён. – Ушей много.

– Ушей много, а вот у предателя всего два, – заметил Петр Фомич. – Мы просто чудом оторвались от немцев, мне даже показалось, что они заранее знали место высадки Марии.

– Да нет, не может быть! Из отряда никто не отлучался, я бы заметил! – ответил парень. – В отряде каждый на виду.

– Так вы думаете, что кто-то успел немцам сообщить? – спросила Мария. – А, может быть, это просто случайность, совпадение?

– Может, и так! – ответил мужчина. – Я там человек пятьдесят успел насчитать, пока они строй разворачивали. Следовательно, где-то рядом еще пять раз по столько. Они с одной ротой в лес не суются. Боязно.

– Видимо, что-то важное в твоей голове, Мария, – улыбнулся Семён. – Главное, чтобы ты цела осталась, а мы… Мы в этом деле не так важны. Правда ведь, Фомич?

– Правда! Твоя правда, Семён!

– Костер разводить не будем. Опасно. Так переночуем. Ты, Семён, ложись первый. Я в дозоре буду. Потом разбужу – сменишь меня, – сказал Петр Фомич.

– А я? – спросила Мария. – Я тоже хочу подежурить. Вы не смотрите, что я девушка – я всю ночь могу не спать.

– Можешь, можешь! Ты отдыхай пока, навоюешься ещё! – ответил Семён.

И, недолго думая, положив под голову вещмешок и обняв пистолет-пулемёт, закрыл глаза.

– А мне совсем не хочется спать, – полушепотом сказала Петру Фомичу девушка. – Слишком много впечатлений от сегодняшнего дня. И прыжок с парашютом, и немцы, и лес этот. А я только вчера ещё на койке в разведшколе спала, даже не верится.

– Так-то оно так, Мария. Я вот только недавно для семьи дом построил, а теперь… А теперь ни дома, ни семьи… Бомба аккурат по центру крыши попала. И всех, кто был в доме, подчистую, – вздохнул мужчина. – Мне теперь и идти некуда.

– А что вы про леших говорили? – попыталась перевести разговор на другую тему девушка. – Вы в них верите?

– А чего ж в них не верить, когда они есть. Не везде, правда, но есть.

– А я вот в детстве, наверное, одного и повстречала, – продолжила Мария. – Но кому ни рассказывала, никто не верил. А парторг велел мне вообще рот на замке держать… Чтоб не наговорила лишнего.

– А с чего ты решила, что это был леший?

– Не знаю даже. Мне показалось. Но что это был не человек, это точно.

– Ну-ка, расскажи. Ночь еще длинная, а так за разговором и время скоротаем быстрее.

– Да особо и нечего рассказывать – это в детстве было. Я тогда совсем маленькая с подружками в лес по ягоды пошла.

– Маша, не отставай! А то заблудишься! Мне твоя мама голову оторвет! – сказала девочка лет четырнадцати девочке помладше.