— Откуда?

— Кто-то забросил напрямую в "Стол на подковах". Это неподалеку здесь на…

— Знаю. На перекрестке девяти дорог. Спасибо, — Дик развернул послание и тут же обернулся к Гошке: — Поднимай своих панголинов, дело есть. Надо выставить дозорных в скалах, над всей долиной по кругу. Как только увидят странную прозрачную тень, должны подать сигнал тревоги. Сами пусть моментально превращаются в ящеров, сворачиваются маленьким клубочком и прячутся среди камней, ничего не пытаясь выяснить. Не знаю, в чем опасность, но это очень-очень серьезно.

— А что там написано? — Гоша старался заглянуть в письмо, но Дик держал его закрытым. По просьбе "крестника", он развернул листок. Там стояла одна строчка:

"Увидишь прозрачную тень — берегись! Не смотри вверх, беги!"

Слово "берегись" было подчеркнуло.

— И всё? — удивился Гоша. — Никаких объяснений…

— Боюсь, скоро сами узнаем, что значит это предупреждение. Иди к своим, выбери дозорных. Не меньше дюжины. Надо предупредить всех в долине, чтобы моментально прятались, когда будет сигнал. Лина!

Девочка сидела на верхушке холма, окруженная юными панголинами. Читала им лекцию о моральном превосходстве в бою. Услышав, моментально примчалась к Дику. Ей он просто сразу отдал письмо.

— Это же от…! — она задохнулась от волнения, только глянув на солнышко.

— От Полночи, — подтвердил Дик. — Что означает: дело крайне серьезно. Если взялся помогать нам… Ума не приложу, что от меня потребуется в качестве благодарности.

— Что за тень? — недоуменно пожала плечами Лина. — Ещё и прозрачная… Чем может быть опасна тень?

— Вероятно тем, что ее отбрасывает, — усмехнулся Дик. — Уверен, это как-то связано с историей Шахвальда. Сделай так, чтобы во всей долине каждый через пять минут твердо уяснил себе содержание этой записки. И только услышат сигнал тревоги от наблюдателей, пусть прячутся, не теряя времени на то, чтобы выяснить, что случилось. Сможешь?

— Ха! — Лина побежала к своим рыцарям-ученикам. Плотное кольцо слушателей рассыпалось по всем домам, не забыв о поселке на берегу.

Дик и сам навестил поселок. Узнал, что Шахвальду с утра стало лучше, но приступ лихорадки начался снова. Впрочем, раненый успел выпить лекарственный настой. Глава ордена попросил перевести раненых в укрытие в пещерах, на всякий случай, а матерям держать маленьких детей на виду, не отпускать из поселка.

— Всё сделала, — Лина запыхалась, вбегая во двор, и упала рядом на скамейку. Снова перечитала записку и внимательно рассмотрела ее со всех сторон. — Дик, почему он не передал это устной эстафетой? Или не назвал тебя адресатом. "Для ордена". К чему конспирация, он же написал обращение лично к тебе?

— Не мог же он вслух назвать мои позывные. Это внутренне обращение, только для нас четверых… Постой, точно! Линейка, ты гений! Не зря профессор тебя чему-то учил.

— А что я сделала? — поинтересовалась Лина.

— Он назвал точное время. Полдень! Который час?!

Лина ринулась в дом. Единственные часы висели на кухне. Топот по коридору пронесся туда и обратно.

— Десять!

В ответ на ее безмолвный вопрос, Дик сделал утвердительное движение веками. Лина помчалась предупреждать всех, что опасность, возможно, придет именно в полдень.

6. 6.

Дик забрался в гамак, заложив руки за голову и глядя вверх, пока это ещё не запрещалось.

Он не слышал сигнал тревоги, вероятно, ненадолго задремал. Хотя, казалось, не сомкнул глаз. Тревога ударила изнутри, заставив вскочить. Дик понял: началось. Он увидел посреди открытого берега реки трех панголинских девчонок, слишком маленьких, чтобы быть в ордене. И ринулся туда, ещё не понимая, что им грозит.