*****

Пришла теплая майская ночь, одна из последних ночей весны. Долина погрузилась в сонный покой. Многие ещё не спали, но предпочитали молча, расслабленно слушать ночную песню цикад и соловьиные певческие турниры, вдыхать аромат цветущих садов, и впивать кожей романтику близкого приключения.

Чувство затишья перед грозой, перед чем-то важным, наполняло Гошку одновременно и страхом, и радостью. Приключение подкралось так близко и стояло рядом, прислушиваясь к частому биению его сердца.

Ускользнув подальше от крайнего дома в долине, и вообще подальше от всех окон, Эгер ушел на Холмы. Развел костер и сидел там один, глядя на горизонт. Множество мелких озер и родников, рассыпанных среди скал в низине, отражали звезды. Казалось, небо сливается с землей у подножия холмов, которые обрываются в бесконечность.

Гошка считал декорации для испытания самыми подходящими. Тишина и величие природы, царящие вокруг, успокаивали и настраивали на мысли о высоком и вечном. Гошке хотелось смотреть на звезды, было трудно даже взглянуть на костер. Но мальчишка наконец перевел взгляд в огонь. Точнее, на угли.

Там, раскалившись докрасна, среди неровных угольков лежал один, идеально круглый. Размером точно как грош.

Внезапно почувствовав холод, несмотря на близкое жаркое пламя, Гоша потер ладонями плечи. Оглянулся, словно боясь, чтобы никто не застал его здесь, и потянулся к большим каминным щипцам, лежащим рядом с ним на траве. Некоторое время заворожено смотрел в костер, забыв обо всем на свете, загипнотизированный красным глазом. Весь окружающий мир сосредоточился для него в этом раскаленном зрачке.

 Гошка не помнил, долго ли сидел так, ни о чем конкретном не думая, только чувствуя, как пульсирует и нарастает тревога. Он должен. Он сможет. Это единственный способ узнать, а ему совершенно необходимо это знание. Немедленно! Иначе не будет ему покоя…

Глядя на пылающий, точно глаз дракона, медный грош, мальчишка глотнул, собираясь с духом. Щипцами крепко ухватил монету и вытащил из костра.

Только раскаленный грош засветился над черной травой, Гошка почувствовал, что щипцы вывернулись из его рук, как живые. Глаз дракона погас, придавленный сапогом. Дик рывком поднял мальчишку на ноги и встряхнул за плечи.

— Это ещё что такое? Кто тебе такой урок задавал?

— Пусти, — отвернулся от сурового взгляда и дернул плечом Гоша. — Я хотел проверить…

— Догадался. У тебя за ужином эта мысль была четко написана на лице. Объясни, зачем?

— Мне надо знать, смогу я такое вытерпеть или нет, — немного хрипло, сумрачно сказал Брусникин.

— Не сможешь, — убежденно сказал Дик. — Не обязательно проверять.

— Почему ты уверен? — от обиды Гошка сам раскалился, не хуже монеты.

Дик улыбнулся, зная, о чем говорит. И мягко ответил:

— Потому что боишься, во-первых. Иначе, не стал бы себя испытывать. И потому что тебе не хватило духу и терпения дождаться настоящей опасности или настоящей боли.

Как все мальчишки похожи!.. — с сожалением вздохнул он. — Герои! Главное доказать: я смогу! Сами себя калечат, а на свете и так столько желающих причинить нам боль! Неужели нельзя найти испытание с каким-нибудь смыслом.

Девчонки уши прокалывают, так в этом хоть какая-то польза есть. А мужчины колют татуировки — не идиоты? — сами себе клеймо ставят, это же особая примета! Люди на такие хитрости идут, чтобы клейма избежать, а эти — сами! А уж какие проверки храбрости устраивают, представить и то страшно!

Хочешь настоящую проверку? Могу помочь. Самому себе делать больно, согласись, как-то глупо… — Дик опустился на траву около костра и подобрал щипцы. Нашел на земле черную обугленную монетку. Оглянулся через плечо на насупленного мальчишку: — Садись, чего стал? Подождем, пока опять раскалится… Или передумал?