Это в Мире-без-Чудес всё сложнее и отвратительнее. Не задумываясь о последствиях, они искажают даже неправильные законы ещё сильнее. Мы-то, к счастью, не там. В любом случае, техника тебе совершенно ни к чему. Надеюсь, ничто из этого арсенала вас никогда не коснется.

— Я тоже надеюсь, но знать заранее мы не можем, — заметил Гошка. — Хочу быть готов. По крайней мере, морально.

— К чему?

— Ну, если… это… если доведется… ты же понимаешь! — Гошка со злостью швырнул дрова как попало и яростно топнул ногой, потому что Дик засмеялся. — Не вижу ничего смешного!

— А я вижу. Никогда не думал, что буду читать кому-нибудь лекцию на подобную тему!

— Что тут такого? — удивился Гошка. — Нормальная, очень даже важная для нас теперь тема. Если у нас настоящий рыцарский орден, то без открытого противостояния не обойтись. А если против нас Дина… Пусть даже, если и не она, всё равно, надо учиться достойно проигрывать. Мне это надо, раз спрашиваю. Не смейся, пожалуйста, а ответь на вопрос.

— Подумать только, до чего дожил! — Дик бросил топор, чтобы лезвие воткнулось в пень для колки дров. — Не понимаешь причину веселья? Перемена обстоятельств. Сам не просил о подобной лекции, но послушать пришлось. Читал один добрый знакомый. Мастер. Палач высокого класса…

Подумай, кем себя должен чувствовать, если повторяю всё это тебе! До знакомства с ним, я в теории был, особенно, не силен, хотя практики постоянно хватало. Не могу, Гоша, прости, мне это слишком смешно, серьезного разговора не будет.

— После его урока ты тоже смеялся? — обиженно спросил Гоша.

— Честно? — Дик обернулся, отняв ладонь от лица. — Да, у меня был повод. Узнал, что выиграл для мастера крупную сумму. Они, оказывается, заключали пари, как буду вести себя на допросе.

Настоящие мастера всегда хорошие психологи и лучше всех, пожалуй, знают, как устроены люди. Выигрыш и послужил поводом для лекции. Молодые палачи возмущались, а старший, который ставил на меня, подробно и научно им всё объяснил. Это меня и развеселило.

— Неужели после такого ещё можно смеяться? — болезненно поморщился Гошка.

— Смеяться можно почти в любом положении, пока жив. Тем более, над собой. Всё зависит от характера человека. А конкретно тогда… и вообще после интенсивных бесед на языке жестов… Сколько угодно! Что мне могло помешать, если был в сознании? То, что смеяться тоже больно? Так терять к тому времени нечего.

Состояние, обычно, между агонией и сильнейшей лихорадкой, нервы на взводе, сил внутри намного больше, чем будет уже через полчаса… самое время.

Есть такая старинная шутка на эту тему: "Как ты себя чувствуешь?" — "Я себя не чувствую!" — Дик засмеялся внутренним горловым смехом: — Нужна разрядка после стресса, как говорит Береникс.

Тот старый мастер, который выиграл, потом даже помог мне, он ведь меня высоко оценил… сумму не помню.

С тех пор понял, что их можно специально стравливать между собой, предлагая пари. Всё польза — перетянешь хотя бы некоторых на свою сторону. Они будут в тебе материально заинтересованы и могут оказать ценную услугу… например, спасти жизнь. Или устроят более легкую смерть… как получится.

Гошенька, прекрати, пожалуйста, — мягко попросил Дик. — Могу такого наговорить, что тебе совершенно не нужно слышать. Двадцать лет ведь нормально не разговаривал, так что перестань меня провоцировать! У меня, действительно, богатые знания, но мозги и нервы, как вижу, совершенно никуда не годятся. Побереги хотя бы свои…

Гошка надулся и больше не приставал к Дику, решив набираться опыта самостоятельно.

20. 20.

Мысль о том, что рыцарского испытания не избежать, иначе Гоша так никогда и не узнает, на что он способен, крепко засела в голове у мальчишки. За ужином он нашел, как ему показалось, простое и безотказное решение. Всё хорошенько обдумав и снова придя к тому, что его решение единственно верное, Гоша относительно успокоился и стал ждать удобного случая.