В государствах, управляемых дальновидными политиками, постоянно принимаются меры к тому, чтобы общенациональное богатство распределялось по справедливости и тем самым социальная напряженность между имущими и неимущими сводилась к минимуму. В государствах, построенных на принципе бендукидзевского хо-чу!, социальная напряженность всегда остается высокой и либо разрешается социальным взрывом, либо государство внутренне саморазрушается, как саморазрушилась некогда Римская империя.

Психологи утверждают: рабовладение, как форма собственности, возникает там и тогда, где и когда появляются люди, готовые стать рабами. Это универсальное правило, в равной степени относящееся как к собственникам, так и к несобственникам. Неверно думать, будто человек, присвоивший себе какую-либо вещь, становится ее собственником. «В действительности не человек владеет вещью, – писал Николай Федорович Федоров, – а вещь обладает человеком, связывает его, делает несвободным, вносит раздор в среду людей». Первыми, кто в условиях сложившейся цивилизации ступил на путь отрицания собственности как способа выживания немногих за счет превращения в рабов многих, кто решил начать с возвращения к себе, как существам общественным или, что одно и то же, человечным, стали ессеи – члены общественно-религиозного течения, возникшего в Иудее во второй половине II века до н. э. и просуществовавшего до конца I века н. э., то есть на протяжении 250 лет.

Реальное существование секты ессеев было доказано в 1947 году, когда в пещерах на северо-западном берегу Мертвого моря были обнаружены развалины поселений этих удивительных людей. В ходе раскопок, продолжавшихся до 1956 года, были найдены черепки посуды, которой пользовались ессеи, монеты, а главное – хозяйственные, юридические и религиозные тексты, написанные на древнееврейском, арамейском, набатейском, сирийско-палестинском и арабском языках, а также на греческом и латыни (обнаруженные в Кумране и других местах побережья Мертвого моря рукописи хранятся ныне в Иерусалиме). Самый набор языков, на которых были написаны древние тексты, свидетельствует в пользу интернационального состава ессеев, хотя преимущественное место в этой секте занимали евреи. Противники насилия, ессеи избрали мирные способы борьбы с иерусалимским жречеством, стяжательство и распущенность которого приняли чудовищные размеры, и удалились в пустынные места. О быте, нравах и обычаях ессеев нам поведал историк Иосиф Флавий – командующий армией евреев в ходе Иудейской войны 66—73 годов н. э., а затем переметнувшийся на сторону римских легионов во главе с Веспасианом из рода Флавиев, от которого и получил свое второе имя. Вот фрагменты из его книги «Иудейские древности», написанной в конце I века:

«…Эта секта, по-видимому, ведет наиболее праведную жизнь. Ессеи – родом иудеи, но они живут в еще более тесном любовном общении между собой. Они отвращаются от наслаждений, как от зла; воздержанность же и неподчинение страстям считают добродетелью. Они презирают брак[12], но берут чужих детей, пока они еще в нежном возрасте и могут быть воспитаны, считают их родными и внушают им свои нравы… Они презирают богатства, и у них господствует удивительная общность имуществ; ни одного из них не найдешь, у кого было бы больше, чем у другого. У них существует закон, что вступающие в среду избранных должны отдать общине свое имущество; так что у них нет ни крайней бедности, ни излишка богатств, но, смешавши вместе имущество всех, они имеют одно имущество, как у братьев… Они избирают попечителей общего имущества, и каждый избранный должен посвятить себя служению всем. У них нет своего города, но в разных городах их живет много. Приезжающие из других мест (члены) секты могут пользоваться всем, что у них имеется, как своей собственностью; к тем, кого они никогда не видели, они входят, как к самым близким знакомым. Поэтому, отправляясь в дорогу, они ничего не берут с собою, кроме оружия против разбойников. В каждом городе назначается особый попечитель для иногородних, снабжающий их платьем и всеми необходимыми припасами. Одеждой и внешним обликом они подобны детям, находящимся под строгой дисциплиной учителя. Платье и обувь они меняет только тогда, когда прежние совершенно изорвались или от времени сделались непригодными к употреблению. Они ничего не покупают и не продают друг другу, но каждый дает из своего другому то, что ему нужно, равно как и получает у него то, в чем сам нуждается…»