Барыня пристально посмотрела на онемевшую Ладу и поморщилась:

— Ну что застыла? Благодари!

3

Лада бухнулась хозяйке в ноги и смиренно поблагодарила за столь великую милость. Когда надо, она умела долго и слегка сбивчиво для достоверности говорить те слова, которые собеседник желал услышать. Жизнь выучила: дворовые девки должна уметь угождать хозяйке, иначе отправятся на тяжелые работы вне богатой усадьбы.

С одной стороны, так лучше, не придётся бояться гнева, порой не связанного с делами провинившейся, а с другой, кому понравится день-деньской на солнцепёке и в лютый мороз ходить за скотиной, птицей, работать в поле на барина? Все вокруг, даже отец, твердили, что Ладе повезло, что Алина Никаноровна выбрала её из десятка других пригожих девиц. А ведь барыне нравились только высокие и темноволосые, они как бы оттеняли красоту самой хозяйки, представляясь её бледными отражениями.

Тогда ей, хрупкой, с тонкой бледной косой и с большими, голубыми, как озеро Ильмень, глазами всё случившееся казалось великой удачей. Птицей счастья, опустившейся в маленькие, но крепкие женские ручки.

Лада плакала совершенно искренне и всё твердила, что милость обещана ей огромная, что она недостойна её, что единственное желание — прислуживать хозяйке и дальше, а ведь когда станет мужней женой, то покроет голову платком и уёдет в дом мужа.

— Что ты так дрожишь, глупая? — барыня подала ей руку и велела подняться. — Разве ты не рада? А насчёт отъезда, не бойся, потом всё уладим, может, далеко ехать и не придётся. Что же ты дрожишь?!

На такой вопрос есть только один ответ, если не хочешь, чтобы высекли. В голосе барыни уже проклёвывалось раздражение.

— Ваша светлость, чем я заслужила подобную милость?

На самом деле, и все это знали благодаря бабе Хриси, барыня была княгиней Добронравской, но то в столице, где этих князей пруд пруди, а дома она желала, чтобы к ней обращались «ваша светлость». Девицы хихикали между собой, но соблюдали, что велят. А самым речистым давно языки тяжелая работа по дому укоротила.

Среди девушек ходили слухи, что если барыню по иноземному повеличать, она станет сговорчивей и добрее. Всё это пришло на ум Ладе в одно мгновение, этим она и воспользовалась, ухватилась как за последнюю соломинку.

— Просили за тебя, — коротко ответствовала барыня и оттолкнула стоящую на коленях Ладу. Легонько так, мол, перестань юродствовать и дрожать, раздражаешь уже.

А как не бояться? Лада была хоть и младой, несведущей в подобных делах, но понимала: молодой кузнец, ученик кузнеца, никак не мог просить её руки у барыни в обход барина. А иной миг сквозь тьму отчаяния проглядывал луч надежды: вдруг Господь услышал молитвы и решил по своему разумению ко всеобщему благу?

— Встань и приведи себя в порядок! Познакомлю с женихом, а свадьбу сыграем аккурат через недели две, как успеем приготовить. Тянуть ни к чему, давно у нас свадеб не было.

Барыня и сама спешно поднялась на ноги, оживилась, разрумянилась и даже помолодела. Подошла к столу, позвонила в большой колокольчик, украшенный белой атласной лентой. Барыня обожала ленты и желала видеть их повсюду.

Лада кое-как поднялась на ноги. Оправив сарафан и склонив голову, продолжала дрожать и молиться про себя, чтобы всё это оказалось если не сном, то шуткой. Барыня забав подобных не любила, но кто знает, что в голову после полуденного сна взбрело? Странная она в последнее время, настроения переменчивого.

Вот сейчас отворятся двери, и баба Хрися объявит, что всё это могло бы быть, но не будет, потому как Лада опоздала и теперь заслуживает наказания. Дверь открылась, и в комнату ворвался знакомый запах, напоминающий о разогретой на солнце воловьей коже. Лада вскинула голову, не поверив носу.