Но связь и взаимодействие не где-то иногда, а везде и всегда. Божественный порядок не останавливается там, где кончается наш глазомер. Та же благодатная сила действует и в соседней деревне, и на другой планете. Просто там, где у нас нет опыта, мы натыкаемся и больно ударяемся. «Рок» – это лишь название для тех фактов, которых мы ещё не просветили разумом, не проникли в их причину.

Но каждый хаотический всплеск, что грозит нас погубить, способен мыслью превратиться в здоровую силу. Рок – это непрозрачные причины. Вода топит корабли вместе с моряками, словно сор. Но научись плавать, построй корабль как надо, – и та самая волна уже несёт тебя на гребне. Мороз, не жалея никого, морозит нам кровь, но ты надень коньки – и он подарит тебе поэтику скольжения. Он сделает тебя крепче телом и духом, выдвинет в передовые люди. Стужа да море закалят «имперских саксов», к которым природа, не желая их терять, пригонит через тысячелетия сотню «Англий», сотню «Мексик», чтобы они повелевали всеми породами. Даже больше, чем Мексикой, – обрушив на нас открытия в паре, электричестве, металлах, воздушных шарах.

Ежегодно цинга уносит моряков больше, чем война, но её побеждают лимонным соком и другими средствами; мор – побеждается санитарией и вакцинами; и любой другой недуг, будучи познан, можно либо отвести, либо значительно ослабить. А пока мы «обезвреживаем яд», зачастую умудряемся и извлечь из него пользу. Необузданные потоки рек мы запрягаем в мельницы; диких зверей – в пищу, одежду, тягловую силу; химические взрывы становятся надёжными нашими слугами. Они теперь – наши «скакуны». Человек двигается всеми мыслимыми способами: на своих ногах, на лошади, используя ветер, пар, газ в воздушном шаре, электричество. И поглядывает – не охотиться ли на орла в его собственной стихии. Нет для него носителя, которого он не приручит.

Когда-то пар казался нам дьявольской силой: во всяком котле непременно делали отверстие, чтобы не рвануло. Но маркиз Вустер, Уатт и Фултон догадались, что в этой мощи нет демона, а лишь скрытый Бог, которым надо воспользоваться. Раз он способен сносить крышки и дома, он и есть наш работник! Он может поднять горы грунта, победить все «другие дьяволы» – воду, массу машин, физический труд всех людей. Он сократит время, преодолеет пространство.

Не лучше ли обстоят дела и с более «высоким паром»? Мнение толпы казалось угрозой всему миру, и короли с вельможами пытались или убаюкать народы, или придавить их «пластами» – армией, дворянством, монархией, скреплёнными замками и гарнизонами. Но иногда религиозный порыв «прорывал» эти тиски, сокрушал и дворцы, и крепости. Политические «Вустеры и Фултоны», верившие в единство, увидели в народном духе не угрозу, а мощь, которую, удовлетворив через справедливое устройство (не пирамидальное, а «на равных»), можно превратить из страшной силы в безобидную и эффективную форму государства.

Да, иногда очень тягостно слушать уроки Рока. Никто не хочет, чтобы какой-нибудь хитрый френолог разложил наши судьбы по полочкам. Никто не рад слышать, будто в черепе, в позвоночнике и в тазовых костях мы унаследовали все пороки англосаксов или кельтов, которые, как ни крути, стянут нас на уровень «мелочного торгаша или раба страстей». Слышал я и от одного учёного, будто у неаполитанца «к тридцати годам обязательно вырисовываются отчётливые черты мошенника». Может, преувеличение, но обидно.

А всё же в этих «изъянах» заключена энергия. Человек должен быть благодарен своим слабостям и опасаться своих дарований. Яркий дар так истощает силы, что можно «захромать» в других аспектах; натомість недостаток наделяет чем-то иным. Выносливость еврейского народа, веками под гнётом, сделала его теперь властелином тех, кто правит землёй. Если Рок – это руда и каменоломня, если «зло» – это добро в работе, если «ограничение» несёт в себе силу, созревающую в будущем, если бедствия и препоны – это наши крылья и инструменты, мы способны примириться.