– Так это в ту пору появились детские и отроки? – не удержался от вопроса Вадим, продолжающий стоять на ногах.

– Ты мыслишь верно, княжич! Сам ведаешь, из них нынешние дружины пополняются уже опытными воинами. Сызмальства ребятне оружие в руки вкладывают, а потому на место каждого выбывшего в битве ратника могут сразу двое заступить. Мудро поступили наши предки. В том не сомневаюсь! – князь обвёл внимательным взглядом сидящих вокруг стола родичей и продолжил: – Но не одним лишь воинским делом жив человек! Первой женщиной у Буривоя была половчанка Ингунн. Эту синеокую красавицу сам престарелый князь Волемир выделял среди приближённых ко двору женщин. Именно он сделал так, что половчанка стала возлюбленной его внука. Всего несколько дней молодые люди успели прожить вместе в отдалённом посёлке, как призвали Буривоя в Новогород. И больше никогда в жизни ему уже не приходилось встречаться с Ингунн. А вскорости женился княжич на Милене – дочери племенного вождя Родолюба и, как вы знаете, у них родился я, прямой наследник своего отца, князя Буривоя. Удивительно, но Ингунн тоже родила мальчика. И он здесь, за нашим столом.

Движением кисти руки князь Гостомысл велел подняться из-за стола средних лет кряжистому мужчине.

– Знакомьтесь! Имя ему Кужел! А это – его сын Рослав! – рука князя переместилась в сторону молодого человека с густыми иссиня-чёрными усами. – Теперь они оба наши ближние родичи. Сомневаться никому не советую! Родство признал сам князь Буривой в присутствии воевод. Мне же, как своему преемнику, дал наказ сделать из них настоящих княжичей.

– А этот огромный парень, кто он? Ты так и не ответил, государь! – не унимался Вадим.

– Внук князя Корлина. Того самого, который когда-то давно по приказу князя Буривоя отправился с посольством к королю франков Карлу вместе со своим сыном Враном и сгинул в водах Варяжского моря. Много лет мы ничего не знали о наших родичах, и лишь совсем недавно стало известно, что на посольскую лодью напали прибрежные пираты-даны. Князь погиб в сражении, а его сына продали в рабство. За годы неволи, проведённые в разных странах, из него сделали великого воина, способного противостоять не только любому противнику, но и целому отряду хорошо обученных воинов. К тому же он оказался берсерком!

– Кем? – удивлённо спросил сидящий промеж Виленой и Вадимом княжич Изяслав, услыхав новое для себя слово.

– Воином-зверем! – повернулся в его сторону князь Гостомысл. – Ты что-нибудь знаешь о хоробрах?

– Несколько таких бойцов есть в большом полку твоей дружины. Хоробры могут впадать в ярость и крушить всё вокруг, не обращая внимания на полученные в битве раны и нацеленное на них оружие. Они участвовали во многих сражениях и никогда не показывали спину врагу.

– Так оно и есть! Хоробры и берсерки есть суть одного бога войны, какое бы он имя ни носил у разных народов! – князь улыбнулся каким-то своим мыслям. – Наши ратники наперебой рассказывали мне, что равного Врану воина не было ни у викингов, ни у мавров. Да я и сам в этом убедился, увидев того человека в деле! Когда он жил у викингов, те дали ему звучное имя Клепп. А это значит «скала». Вот тот огромный юноша и есть сын Врана и внук Корлина. Его зовут Антон.

Князь Гостомысл замолчал, чтобы родичи могли осмыслить всё сказанное им.

– Выходит, государь, он теперь твой прямой наследник? – нарушил тишину скрипучий и злой голос Вадима.

– Похоже, это только ты так считаешь! Хотя… Сыны мои в битвах полегли, о том сам ведаешь! Кроме твоего отца Изяслава, тебя, Антона, Кужела и Рослава из ближних родичей по мужской линии остался у меня дядя Кагель. Он сидит рядом! – князь кивнул головой в сторону сухощавого седобородого старика по левую руку от себя. – У него свои дети и внуки тут, в Новогороде, живут! А может, и в Холме имеются, то никому из нас не ведомо!