Так уж повелось, что каждый день летом на восходе солнца он приходил к Вине, садился на край мостков, с которых женщины посёлка полоскали одежду, и долго-долго смотрел сначала в сторону дельты реки, а потом на далёкий противоположный лесистый берег. Когда же от ярких солнечных лучей и бликов на волнах глаза начинали подёргиваться и щуриться, старец наклонялся в правую сторону, опускал вниз сухую руку, зачерпывал пригоршню прохладной жидкости и плескал её себе в лицо. Капельки воды, словно слезинки, катились по изборождённым морщинами щекам, стекали по бороде на шею и грудь. В голове сразу делалось ясно и светло, бег мыслей останавливался, и они выстраивались друг за дружкой в нужном ему порядке.

Вот и теперь он чувствовал, как ласковые тёплые солнечные лучи начали пригревать и пощипывать кожу на оголённых руках и ногах, на лбу выступила испарина, глаза сами собой стали закрываться, погружая его в дремоту.

И тут же память воскресила перед ним ту пору, когда ему было всего лишь пять или шесть лет. Он тогда прятался в кустах во дворе рядом с крыльцом дома и подсматривал за тем, как дед наставлял младшего из своих сыновей перед отправкой в воинский поход и помогал выбирать оружие и броню. К точёным балясинам крыльца они прислонили несколько мечей в ножнах, на ступенях и площадке перед входной дверью в дом разложили кольчуги, щиты, поножи, поручи, луки, колчаны со стрелами и даже две огромные секиры. Приподнявшись на цыпочки и вытянув шею, мальчик смог разглядеть в руках у своего молодого дяди два кинжала какой-то странной формы, которыми тот откровенно любовался. Ему нестерпимо хотелось выскочить из кустов, подбежать к родичам и хотя бы кончиками пальцев прикоснуться к этому воинскому богатству. Но он понимал, что отвлекать взрослых от дела нельзя. От правильного выбора оружия зависит жизнь человека.

Такие сборы каждую весну шли во всех дворах Новогорода. Воинский люд скрупулёзно готовился к смотру, который перед дальним походом обычно устраивал князь. Кроме содержания дружины город должен был дополнительно выставить от каждого двора одного бойца во вспомогательный походный полк. В прошлом году настала очередь отца мальчика, теперь же воевать готовился его дядя.

– Эй, дед Коваль! – где-то за спиной послышались лёгкие шаги и прозвучал негромкий мелодичный женский голос. – Незачем долго сидеть у воды, застудишься! Хоть ты и лекарь, но коли сам заболеешь, то лечить тебя будет некому!

Враз позабыв о старости и больных конечностях, он быстро повернулся в сторону берега, каким-то чудом удерживая тело от падения в воду. Гулким эхом в ушах отозвались частые удары сердца, а широко распахнутые слезящиеся глаза с удовольствием рассматривали стоящую на земле молодуху. Нравилась ему эта работящая умная девка с чистым миловидным лицом, всегда с тёплой ласковой улыбкой на губах, копной чёрных волос, небрежно заплетённых в мягкую толстую косу, и острым на слово язычком.

– Почто так рано поднялась, Влася? – хрипло прокашлял старец. – Покуда ещё молода, нужно много спать. Замуж выйдешь, дети пойдут, по первости совсем не до сна будет.

– Отец приказал присматривать за тобой и не оставлять одного у реки. Мало ли что может случиться! Сплю я чутко, потому и услыхала, как ты ушёл из дому. Подождала маленько да пошла искать. Негоже тут одному сидеть и ноги холодить. Пошли домой! Там слуги уже очаг растопили, еду готовят. Покормлю тебя, пивом напою и спать уложу, – девица ступила на мостки и неторопливо приблизилась к старику.

– Нет-нет, дитятко! Спать я не буду, а вот от пива не откажусь! – он потянулся к ней, понимая, что без помощи встать на ноги не сможет.