У палатки Армана я остановилась и прислушалась. Дыхания слышно не было. Я осторожно отодвинула полог и вошла. Вместо ожидаемой темноты меня встретил мягкий полумрак. Армана внутри не было, но в остальном палатка выглядела куда более обжитой, чем комнатушки Цирка. Удобная походная постель с кучей подушек, небольшой стол с кипами бумаг на нём, вместительный сундук, из-под приоткрытой крышки которого и пробивался свет. Воровато оглядевшись, я подкралась поближе и откинула крышку полностью. Одежда, два меча в ножнах, несколько книг. Я запустила руку в сундук и, пошарив, ахнула, когда натолкнулась на что-то острое. В моей ладони оказался кристалл с острыми гранями. Чёрное стекло переливалось, источая слабое сияние. Кромка острая, словно кто-то нарочно его заточил – об неё-то я и порезалась. Несколько капель крови попали на кристалл, и я поспешила протереть их рукавом, чтобы не оставить следов своего присутствия.

Но раньше, чем я успела коснуться кристалла, кровь исчезла, словно впитавшись в него. Сияние стало ярче, в чёрной глубине появились смутные тени – словно движение не то крыльев, не то рук. Кристалл незаметно нагревался, пока не начал обжигать пальцы. Я попыталась отпустить его, но пальцы будто бы прилипли к чёрному стеклу. Темнота. Шорохи. Жгучее антрацитовое пламя, тянущееся к самому сердцу. Кровь зашумела в ушах, в глазах потемнело – я не видела уже ни палатки, ни проклятого кристалла, только густой, пропитанный тенями мрак. А через секунду всё схлынуло, будто и не бывало. Я вновь стояла посреди палатки Армана, держа в руках безобидный кусочек острого стекла, чуть тёплый на ощупь. Стараясь сохранять спокойствие, я сунула кристалл обратно в сундук и поспешила выйти из палатки.

Джейя не появился ни на следующий день, ни потом. Я поделилась с Ноа-Нун своими подозрениями, и они горестно покачали седыми головами.

– Поймают этого дурачка. Помяни наше слово, мы ещё увидим его на главной площади. На костре.

Я поёжилась. Мы не были близки с Джейей так, как с дядюшкой Призраком или с самими Ноа-Нун, да и появился в Цирке он всего четыре года назад, но я не желала даже думать о том, как будет пылать его плоть в костре жрецов Безымянного.

А подготовка к празднику между тем шла полным ходом. Я тренировалась чаровать наряды для циркачей, раз за разом создавала на месте пыльной арены сияющий хрусталём зал – получалось всё лучше. Кладовая наполнилась припасами, запах копчёного мяса заставлял урчать желудок Рокабара. На дальней полке притаились три бутыли в оплётке. А ещё никто не отменял тренировки с Ленни под куполом цирка и бесконечные истязания с Арманом.

За два дня до Самайна Арман на тренировке был особенно придирчив. После того как я третий раз подряд шлёпнулась на покрытую ледком землю, получив мечом по мягкому месту, Арман угрожающе навис надо мной. Как всегда, у меня дыхание перехватило в груди от ощущения угрозы. Сколько времени мы ни проводили наедине, страх никуда не девался. Он становился то сильнее, то слабее, но окончательно не исчезал никогда, затаиваясь скользкой змеёй на краю сознания. Мужчина медленно провёл ладонью по моей щеке, глядя прямо в глаза.

– Сними морок, – не то попросил, не то приказал он.

Секунда, и я встретила его взгляд двумя озёрами расплавленного золота.

– Ты стала сильнее, – хрипло проговорил Арман. – Но это наружное. Ты мягка внутри, Красавица. И эта мягкость может тебя погубить.

– Я вовсе не нежная фиалка, – попыталась поспорить я, но голос меня не слушался. От близости этой огромной горы мышц было не по себе. Мурашки пробежали по рукам, поднимая дыбом крошечные волоски.