Раздосадованный Енокентий, просил вновь собраться Администрацию вместе с общественностью. На заседании, капитана, как он и ожидал, сдавать никто не подумал, добавляя «Им ещё и завод убытки наносит. Мы правы! Сунь палец, руки лишишься. Если лишаться то всего и сразу – обещание, помощи с материка, восприняли отговоркой – Они меняли границу не извещая нас. Отдавали наши воды для создания „моста дружбы“ между народами. Теперь и подавно мы им не нужны». Объявление Енокентия, о заказе погрансредств и монтаже их в течении месяца, восприняли также без энтузиазма. Собственных же предложений по-прежнему никто не вносил, потому после отказа Енокентия брать проценты за охрану, до закрытия границ, собравшиеся восприняли своей победой. Скорее, признали его согласным плыть с ними в одной лодке и соглашались ждать. А после его объявления о замораживании строительства своего дома, ему показалось, собравшиеся намерены и грести в той лодке.

На заседании, особенно трудно, Енокентию далось обещание остановить строительство. Возвращаясь с Алексеем Алевтиновичем, он захотел зайти на стройку. Перед домом, красавцем домом стояла бочка. Рабочие, словно ожидая их прихода, пошли следом, в гордости показывая сделанное. Обойдя строящееся и вернувшись к бочке, Енокентий обрисовал своё положение «На счетах пусто, сегодня мне не рассчитаться с задолжностью по зарплате». После сказанного, часть рабочих попросила расчёт. За ужином, в присутствии Нины Васильевны, Енокентий с Алексеем погружённые в неопределённость начатого, говорили мало. Нина Васильевна напротив, ровным голосом, не замечая мрачности за столом, рассказывала о своих подвижках в начатом «Мне, под залог здания гостиницы устанавливают импортную мебель, обещают сделать ремонт – а закончила, глядя в тарелку – У нас не уходят сотрудники и даже есть резерв из желающих».

Об этом она говорила. Она не касалась главного – все поставки согласованы с главой острова, на всех документах стоит подпись Геннадия Николаевича. Каждый, прибывший в посёлок должен найти ночлег – гостиница, часть работы избранного главы – не захочешь, да подпишешь. Дом же – частная стройка? Гарантий нет? Однако настроение за столом сменилось. Алексей, совсем неожиданно, предложил составить залоговый договор – по договору строительство продолжится в кредит, под стоимость отстроенного. Отстроенное радовало глаз: первый этаж перекрыт, в ряду надворных построек дошли до гаража. Материалы завезены. Живые деньги нужны только на зарплату. Следующим утром, в разговоре с не успевшими уехать строителями, Алексей Алевтинович объявил о своей готовности месяц – три работать в долг. Он хотел видеть дом законченным, он не хотел уезжать. Осталась и часть рабочих.

Енокентий как и все, не верил в действенность стопки бумаг, обнаруженных утром на столе, не верил и факсам с подписанными договорами. Но надежда не умерла, с ней он вернулся в номер. Иссушенный работой электроники воздух, воздух настоянный на разлитой водке, ударил по носу. В углу валялась полупустая бутылка. Любаша. Пары разлитого вернули Енокентия к встрече в больнице.

*******

Письмо она получила на третий день после ухода Кеши. Прочитала, как записку из прошлого, хотела выбросить исписанный лист в помойное ведро, но заклеила и отправила назад. Письмо отправила, только содержание осталось в памяти, вновь и вновь возвращая в тот день, в ту ночь. Она возвращалась и словно чувствуя, некогда своего единственного в своих руках, перетирала и перетирала его не в силах остановиться. Истирала вплоть до полуночи майской ночи, в которую, разбуженная кошмаром с Кешкой у края высотки не смогла уснуть. В ночь, после ухода Кешки, она тоже не уснула до утра, а затем безразличие и опустошённость овладели ею. В посёлке шёпотки о ней скоро смолкли. Деревня обсуждала открыто, доброхоты подсказывали, домысливали и подвели к следующей бессонной ночи. Нет не бессонной, она легла, забылась на какое-то время и встала с осознанием того, что утром их речка пересохнет. Утром воды в деревне не будет. Воды не будет нигде. Она спокойно оделась, взяла коромысло и до утра носила воду – заполнив: бачки банки чайник. Затем вспомнила о соседях, пошла к ним и кого разбудила посоветовала запастись водой, или хотя бы напиться. «Завтра воды нигде не будет», повторяла она.