Любопытно, что если эмиссаров и не было, то их просто-напросто «выдумывали». Так, например, в октябре-декабре 1914 г. проводилось дознание по поводу сообщения начальника штаба Казанского военного округа генерал-майора Сухомлинова начальнику КГЖУ о том, что в Казанской губернии якобы объявились несколько кавказских мусульман, представляющих какой-то «секретный комитет» из Эриванской губернии и занимающихся агитацией татар против русских. Причём поимённо назывались даже конкретные члены этого «комитета», которые при проверке оказались «мёртвыми душами». Выяснилось в итоге, что никакого комитета в Эриванской губернии не было, а значит и не могло быть его посланцев в Казанскую губернию, а все подобного рода слухи распускают в Эриванской губернии армяне, опасавшиеся сближения азербайджанцев с Турцией[169].

Всякого рода домыслы возникали и в последующем. Так, в декабре 1915 – январе 1916 г. вдруг появился слух о том, что будто бы «делегация от турко-татарского населения России» отправилась в Венгрию с целью «возбудить вопрос о восстановлении в Казани ханства»[170]. При этом делалась ссылка на публикацию во французской газете «Le Temps» именно на эту тему. Якобы была получена телеграмма из Будапешта о том, что делегация тюрко-татарского населения, представляющая 20 млн человек, прибыла в Венгрию и вручила графу Тисса меморандум, в котором «изложена необходимость восстановления в Казани ханства с нейтрализацией территории между Волгой и Каспийским морем, чтобы охранить цивилизации этого народонаселения». После этого делегация якобы намеревалась отправиться в Берлин[171]. И даже эта абсурдная и провокационная по сути мысль подверглась проверке, и под неё фактически «подогнали» даже распространение среди татарского населения Казанской губернии портретов царицы Сююмбике. Как утверждал казанский полицмейстер в своём рапорте губернатору от 16 января 1916 г., это было сделано, «по-видимому, с целью подготовить массы к мысли о возможности воссоздания независимого Казанского ханства»[172]. В итоге начальник КГЖУ констатировал, что по его сведениям подобная делегация от мусульман Казанской губернии в Будапешт, Вену и Берлин не выезжала: «Есть основания утверждать, что вообще из России такая делегация выслана не была». Правда, он не исключал возможности, что «такая делегация могла быть составлена из русских татар, живущих в Константинополе, например, Юсуф Акчура, Абдрашит Ибрагимов и другие»[173].

В июне 1916 г. возник новый казус. В Казань поступил запрос о том, что в Иркутске возник какой-то «татарский комитет», который поставил своей целью оказание помощи Турции и всем воюющим против России государствам, чтобы «достигнуть разгрома России и образовать великое мусульманское государство»[174], а в качестве ближайшей задачи было поставлено всяческое содействие побегам военнопленных – турецких, немецких и австро-венгерских. В нём указывалось, что якобы отделения этого «комитета» существовали во многих городах России, в том числе и в Казани. Опять-таки была инициирована проверка поступившей информации и выяснилось, что никаких сведений о подобном комитете в Казани нет, хотя и были проведены обыски у некоторых татар в Казани и Цивильском уезде, которые будто бы могли содействовать побегам военнопленных. В ответе КГЖУ отмечалось также, что в Казанской губернии были случаи побегов, но нет никаких сведений о том, что содействие побегам оказывал какой-то «татарский комитет».

Наблюдения за настроениями татарского населения и выяснение их отношения к войне и военным событиям осуществлялось разными путями. Казанское жандармское управление, например, имело своих тайных агентов, которые специально работали «по панисламистам и пантюркистам» (правда, они «трудились» на жандармерию и в довоенное время). В одном из дел содержится список таких агентов и упоминаются некие «Житель» и «Теоретик», которые ежемесячно поставляли информацию в КГЖУ