Негласный надзор непосредственно среди населения вели переодетые городовые и жандармы. Так, например, сразу после начала войны по приказу начальника КГЖУ городовой Галиасгар Мухамедзянов был послан в чайные «Болгар» и «Сарай» в Казани, чтобы выяснить обстановку. Он отмечал, что только в чайной «Болгар» посетители проявили интерес к чтению телеграмм из русских газет, а в чайной «Сарай» вообще никто ничего о войне не говорил[176].

Слежение за настроениями населения вели и служащие на местах жандармские офицеры. В архиве сохранилось немало подобных отчётов жандармских унтер-офицеров по Казанскому, Лаишевскому, Свияжскому, Тетюшскому, Чистопольскому, Цивильскому уездам Казанской губернии за 1914–1916 гг.[177] Несколько противоречивы оценки жандармерии, данные настроениям татарского населения в первые месяцы войны, особенно после вступления в войну Турции. Одни сообщали, например, что «нападение на Россию со стороны Турции население встретило спокойно […] подстрекателей и шпионов в пользу Турции не замечается. Мусульманское население высказывает недовольство, что Турция объявила войну России и […] высказывается полным доверием к правительству». Некоторые муллы будто бы выражали сожаление, что Турция была введена в заблуждение Германией, что она сама никогда не начала бы войну, так как «она бессильна и теперь её совсем разобьют». В некоторых же волостях якобы татары говорили, что «им теперь совестно за Турцию, что она пошла воевать вместе с Германией» и что она «побоялась Германии». И в то же время утверждается, что «магометане душевно сочувствуют Турции, но наружно стараются не высказывать своего сочувствия».

Впоследствии, как правило, такие отчёты отмечали, что мусульманское население уездов в основном спокойно восприняло объявление войны Турцией. Например, типична констатация: «Магометанское население […] тихо и спокойно. Каких-либо личностей с целью распространения вредных слухов среди населения, могущих подорвать доверие к местным властям и правительству среди магометан не замечается. Деятельность по сбору пожертвований для беженцев население принимает одинаково, как и русское население».

Весьма красноречивыми по содержанию являются подробные отчёты о настроениях населения Казанской губернии начальника КГЖУ полковника Калинина за 1915–1916 гг.[178] В них, бесспорно, обобщены сведения, постоянно поступавшие к жандармскому начальству на протяжении всей войны. Отношение автора отчётов к татарам представляется достаточно подозрительным и настороженным. Даже отмечая проявления патриотических настроений среди мусульман (повсюду татары говорят о своих единоверцах, которые служат в российской армии; среди них проводится сбор пожертвований в пользу раненых и беженцев), он настойчиво старается внести в свои наблюдения элемент недоверия. В данном случае, например, он упоминает, что «с одной стороны, замечается желание, чтобы пожертвования мусульман шли на нужды мусульман же, а с другой – стремление использовать такое похвальное поведение и добиться от правительства тех или иных льгот, исполнения чисто националистических чаяний». Калинин отмечает, что среди татарского населения распространяются всякого рода слухи и легенды, которые якобы описаны в священных книгах мусульман, о том, что в 1915 г. должен появиться Даджал и что всем татарам пора присоединиться к своим кавказским братьям, которые будто бы присягнули на верность турецкому султану. Приводя многие такого рода факты, порождающие недоверие к татарам, но многие из которых, по его же словам, являются непроверенными, Калинин в итоге вынужден констатировать: «Агитации против войны или правительства в среде татар до настоящего времени не замечалось, как не замечалось и каких-либо попыток противодействовать начинаниям его». То есть он всегда вроде бы подчёркивает, что татары внешне соблюдают спокойствие и поддерживают официальные власти, но всё же «втайне сочувствуют немцам, которые являются союзниками турок». Или же: «Симпатии их на стороне наших врагов, успехи которых доставляют им более радости, чем военные успехи наших доблестных войск»