Точно также неверно достаточно распространенное представление, что Иван IV начал борьбу за выход к Балтийскому морю. Это утверждение кочует по книгам и фильмам. Но у России был такой выход! Он достался от Великого Новгорода. То была территория от реки Нарва до Карельского перешейка. На берегах Невы отстаивал новгородские рубежи еще князь Александр, прозванный по месту битвы со шведским отрядом – Невским.

Эффективность балтийского «окна» затем доказал Петр I, построив на берегах Финского залива город-порт Петербург. К тому же размеры внешней торговли не требовали незамедлительного расширения выхода к Балтийскому морю. Достаточно было захватить Нарву, через которую в то время шел основной внешнеторговый грузопоток. Для этого глобальную войну начинать не требовалось. Планов строительства флота историками в документах и свидетельствах современников не обнаружено. Да их и не было, ибо в большом флоте особой необходимости не наблюдалось. Достаточно было обычных торговых судов. Зато в послании к своему бывшему сподвижнику князю Курбскому, бежавшему в Литву от неминуемой расправы, Иван писал, что не будь их, «предателей», то Германия стала бы православной в один год. Налицо форменная внешнеполитическая фантазия.

Так зачем надо было добиваться выхода к морю, через территорию другого государства, когда были свои возможности? Спору нет: Ревель (Таллин) и Рига были удобными портами. Но вот что любопытно: Ревель войска царя осаждали всего один раз за всю войну и отнюдь не в ее начале. И Ригу попытались взять всего один раз. Основные же боевые действия московские рати вели в глубине будущей Эстонии, да еще у Полоцка (нынешняя Беларусь). Так что речь надо вести не о борьбе за выход к морю, а о чем-то другом. Об экспансии. Территориальная экспансия – дело вплоть до середины ХХ века вполне традиционное. И передел границ было в те времена занятием богоугодным и понятным. И вести следует речь не об оправдании территориальных приращений, а о том, как это было сделано с точки зрения качества управления. А сделано это было Иваном IV плохо.

Начатое, благодаря влиянию Адашева и Сильвестра, наступление на остатки Золотой Орды приостановилось и сменилось конфронтацией с Западом. Советники отнюдь не жалели о гибели Ливонского Ордена. Просто всему свой черед. Это должно было произойти после решения «восточной проблемы», как наиболее важной для растущей России. Перефразируя известные слова Ломоносова, политику группы Адашева-Сильвестра можно выразить формулой: «Русь должна прирастать Востоком» (можно еще добавить: «и усиливаться Западом». Тогда это было бы полноценным развитием курса Ивана III). Поначалу так оно и происходило, и это был объективный процесс. Вот вехи территориального расширения Руси: сначала Поволжье, затем Урал и Западная Сибирь (Башкирия приняла протекторат России в середине 1550-х, сибирский хан Едигер обратился с аналогичной просьбой в 1555 г.), затем Восточная Сибирь, потом Дон, Кубань… Все эти завоевания и приращения происходили в период с 1552 года по середину следующего ХVII века. И лишь после этого пришло время для борьбы за земли на Западе. По существу, группа Адашева и Сильвестра выступала за естественную экспансию российского государства, без авантюризма во внешней политике, выбирая для атаки наиболее слабых на данный момент противников.

Иван IV, в отличие от своих советников, оказался плохим стратегом и плохим государственным деятелем, что не помешало последующим выразителям «восточной линии» раздуть его величие.

«Избранная рада», как называл круг советников царя князь А. Курбский, стояла за дальнейшее эволюционное развитие государства в традициях идущих от Ивана III. Об этом свидетельствуют государственные реформы, проведенные в 50-е годы руководителями «избранной рады». В 1550 г. была составлена новая редакция Судебника, обновившая Судебник 1497 г. Это была важная веха в становлении нормального государства, ведь Судебники являлись правовыми кодексами, ограничившими произвол местной администрации общегосударственной юридической системой. Правовой кодекс – элемент гражданского общества, и то, что реформаторы «избранной рады», как только получили доступ к власти, незамедлительно занялись правовыми вопросами, делает честь государственному чутью и направленности их взглядов. В то же время он объективно ограничивал самодержавие.