Итог моего спонтанного толмачества был неоднозначным: звучавшие вопросы немало удивляли интервьюируемого, а поступавшие ответы ввергали в глубокое раздумье интервьюера. Тем не менее, все расстались довольные друг другом, а тренер команды вообще весь светился от счастья, полный осознания собственной знаковой роли в столь значимом пресс-событии. Для меня же этот эпизод стал первым опытом единовременного использования двух иностранных языков.

С иранцами я доработал до конца юношеских игр. После случая с Эрцеганом они стали относиться ко мне с бóльшим уважением, допустили в команду, считая её частью, перестали сторониться, при встрече радостно здоровались и жали руки.

Демонстрацией степени доверия стал следующий случай. Как-то я сидел в их тренерском штабе, когда в него стремительно вошел один из англоговорящих руководителей. С порога он заявил, что ему срочно нужно помолиться. Я, как честный человек, вознамерился тут же покинуть помещение, однако тот меня остановил, заверив, что в этом нет никакой нужды, и я ему ничуть не помешаю. С этими словами он аккуратно расстелил в проходе между кроватями маленький коврик, аккуратно снял очки, положив их на тумбочку, и начал бить поклоны. Я впервые столь непосредственно столкнулся с исламом. Меня поразило, что он в этот момент полностью отрешился от внешнего мира: звонил телефон, в номер заглядывали люди, кто-то проходил через комнату и чуть ли не перешагивал через молящегося, а тому всё было нипочём, он реально ничего вокруг не замечал, ни на что не реагировал. Когда молитва завершилась, он будто бы стряхнул с себя оцепенение, вновь водрузил на нос очки, поднялся на ноги и с удивлением выслушал мой доклад относительно произошедшего за это время движения вокруг него. Вот какова подлинная вера.

Но не будем забывать, что я трудился с командой не только как переводчик и штабной помощник, но и как гид. Я даже поспрашивал моих институтских знакомых, которые иногда работали с иностранными группами, про основные туристические маршруты. Если быть откровенным, мои подопечные не слишком интересовались столичными достопримечательностями и не просили отвезти их на Красную площадь или в Третьяковскую галерею. Зато ближе к концу соревнований ко мне подошел главный тренер борцов, самый авторитетный и влиятельный человек в делегации, и, по-заговорщицки понизив голос, спросил, не знаю ли я некое волшебное место в Москве под названием «Бдынх».

Вот здесь и пригодились мне бесценные знания, полученные от наших бывалых гидов-переводчиков, которые среди прочего поведали мне несколько туристических приколов. Среди них, в частности, что иностранцы любят слово «Пектопа». Так они читают вывески с русским словом «Ресторан». А второй прикол – это то самое «Бдынх», по-нашему «ВДНХ».

На ВДНХ гости рвались вовсе не наслаждаться красотами Выставки, а в павильон «Космос», в котором тогда был устроен центр торговли бытовой техникой. Иранцы на положенный им командировочные и призовые накупили массу музыкальных центров, видеомагнитофонов, видеоприставок. Вспомнив приобретённые некогда в Индии навыки торговли, я сумел к их вящему удовольствию ещё и прилично сбить цены. Восторгу не было предела.

Прощались мы тепло. На память мне достались майка национальной сборной и иранские спортивные «кричалки».

Иран – это замечательно, но, конечно, мне очень хотелось попасть во Францию, воочию увидеть то, о чём столько читал и слышал, наконец-то начать использовать изучаемый и уже полюбившийся язык по прямому назначению. После второго курса мечта осуществилась. Как раз пригодились полученные за работу волонтёром небольшие деньги, которые полностью ушли на организацию поездки, добавившись к выделенному родителями бюджету.