когда родилось? Как у вас

хватило низости душевной?


[Кэмпбелл]

– Вы нечто спутали, посол!

За что укор мне речью гневной?

МакЛелланд низость изобрёл!

Нанёс он первым оскорбленье,

вы – защищались!

[Посол]

– Не его,

но ваше мерзкое стремленье

меня к дуэли привело!


Вы, честь свою бесчестьем спасши

моим, решили мстить? И как!

Письмо куда девалось ваше?

Сочли вы, верно: я – дурак?


[Кэмпбелл]


– Посол, не допускали мысли:

злосчастный выпал тот листок,

когда над пропастью повисли!


[Посол]

– Смешны вы! Выпасть он не мог.
Сейчас мне думается: сами
вы то устроили!
[Кэмпбелл]
– Мой Бог!
Не замышлял я сей подвох.
Да, я виновен перед вами
в дуэли с ним. Пускай весьма!
Но вот отсутствие письма!..
[Посол]
– То дело ваших рук! Глупец я!
Такое «дельце» разуметься
у вас и может, сэр, ко мне!
Шотландцы – мерзостное племя!
Нещадны будем мы в войне!
И вдевши ногу глубже в стремя,
он поскакал от них вперёд.
[Фитцджеральд]
– Ну что, признаешь свой просчёт?
– Войны и так не избежать нам. —
Промолвил Кэмпбелл, как посол
из виду скрылся. – Всё учёл
я. И давайте о приятном.
Прошёл МакЛелланда триумф.
Теперь доложим о дуэли —
и мы почётом овладели.
МакКэй, – сумеешь?
Натянув
поводья тот остановился.
[МакКэй]
– Ты сам затеял это, нЕ мы,
и сам докладывай. Проблемы
не надо мне. Он будет чист,
а я оплёван перед всеми.
По козням ты – специалист.
Но кто сплетает сеть паучью, —
её подвержен злополучью.
Не по пути мне с вами!
[Кэмпбелл]
– Трус!
[МакКэй]
– Слова подкупят лишь наивность!
[Кэмпбелл]
– Не люди, – сборище медуз.
Какая жуткая пассивность! —
МакКэю крикнул он вослед. —
А ты что скажешь? – Фитцджеральда
спросил он. Тот ему в ответ:
– Игру опасную избрал ты.
Таких искуснейших задир,
как герцог наш, не видел мир.
Не выну я победный жребий.
[Кэмпбелл]
– Играй же сцены раболепий
тогда пред ним. Ему служак
не будет мало как-никак.
[Фитцджеральд]
– В твоих словах так много желчи,
что слушать гадко эти речи. —
И на коне он ускакал.
«Ну что же, – Кэмпбелл размышлял, —
Мозги имеют оба птичьи:
тот трус и этот зубоскал.
Мы б трое обрели величье,
о поединке донеся.
Но справлюсь я, конечно, сам. И
зачем делиться с дураками?
От них беда исходит вся».

Глава 12

Простился зá лесом в предместье

с друзьями Вильям и потом

поехал к своему поместью.


Роскошный дом и сад кругом

и многочисленные ивы

у вод сверкавшего залива —

залиты солнечным лучом.


Уильям к дому прискакал,

остановился на аллее.

Поводья лошади отдал

его встречавшему лакею.


– Милорд, – слуга ему сказал, —

вас гостья ждёт.

– Кто? Незнакомка?

Уильям рассмеялся громко.


– О, я не знаю всех имён.

– Давно ли ждёт?

– Да после бала

она от вас не уезжала.


– И где она?

– Под сенью крон,

в тени деревьев у фонтана.

Вон там, смотрите!

– Джулиана!

Под белым зонтиком она

сидела с книгой на скамейке.

Вся в белое облачена.

Её златых волос копна

вилась по пояс. На аллейке

букет нарциссов брошен был.


Букет цветов поднял Уилл,

к ней подойдя, сказав:

– Грустна ты?

Но отчего, ведь всё кругом —

прекрасно здесь под сенью сада.

Прохладно. Может в дом зайдём?


– Как рада я! Ты здесь, Уильям!

Я волновалась! Досветла

уехал ты. Я не могла

не волноваться. – Без усилья

она вспорхнула со скамьи,

как будто бабочка на крыльях,

движенья невесомы чьи.

Её он обнял.

– Джулиана!

– Я волновалась: что с тобой!

Посла ты звал на смертный бой.

Постой! То кровь! Серьёзна ль рана?


– Храним я, милая, судьбой.

Нет, не моя кровь.

– Дорогой,

так, стало быть, убил посла ты?

– Зачем же? Нет, не убивал,

враги отныне – трусоваты.


Мы с ним дрались у южных скал

и Элфсон в пропасть чуть не пал.

– Но как?..

– От края стал в полшага

и глянул в бездну невзначай, —

и оступился вдруг, бедняга.

Я подал руку. Мирит край

врагов и жалует пощаду