Родить от чудовища Альбина Яблонская

1. 1. Слезы и боль

(Цветана)

— Твоя мама умирает.

Эти слова прозвучали тихо, словно нож.

Холодный острый клинок, вошедший между ребер. Аккурат, где у людей обычно сердце.

И казалось, что врач ошибся. Умирала не мама — погибала я сама, сползая по стенке больницы.

— Нет… — только и выдавила из себя. Перемешивая слезы с горячим дыханием. — Нет, этого не может быть. Ей просто стало плохо от усталости.

— Мне очень жаль, но рак может не сразу проявиться. Многие живут с ним годами. Не подозревая, что это их последние годы… У вас есть отец?

— Нет, — мотнула я головой.

— Дяди, тети? — продолжал медик, а я понимала, что это все.

Кроме меня у мамы больше никого.

— Но ведь есть лечение… Должно же быть!

— Не в нашей стране. И не с вашим бюджетом, девушка.

Он окинул меня жалостливым взглядом и отправился назад, к пациентам.

Но я схватила его за руку и стала умолять помочь.

— Пожалуйста! Не оставляйте меня наедине с этим адом! Подскажите, что мне делать — как спасти мою маму?!

— Как спасти? — тронула его губы грустная улыбка. — Обменяйтесь телами с какой-то богатой персоной. Дочерью олигарха или вора в законе. С кем-то, у кого есть много денег.

— По-вашему, это смешно?

— Прости, но я устал страдать при виде таких, как ты. Мне жаль. Но если ты не отыщешь денег на комплекс операций — маме осталось месяца четыре. Максимум полгода.

— Даже если я брошу универ и заберу свою оплату за учебный год?

Врач качнул головой и убил последнюю надежду:

— Этого хватит разве что на капельницы…

Я шла по улице и плакала.

Было больно. Настолько больно, что хотелось выть от спазмов.

Мама умирала, а я была приговорена смотреть на это неделями. Пока все не закончится потерей смысла жить.

Хотелось, чтобы она была здоровой, а вместо нее в палате лежала я сама. Чтобы я могла забрать ее боль и принять ее на себя.

Люди спешили, торопились.

Город жил и кипел.

А я думала о словах доктора. Про то, что единственный шанс спасти маму — поменяться с кем-то местами. С кем-то, кто имел деньги в излишке. А на остальное мне плевать.

Главное — деньги. Больше ничего не надо.

— Куда ты прешь, кобыла?!

Меня подбросило от клаксона — на зебре чуть не сбила какая-то курица за рулем гламурной тачки. Я подняла взгляд и посмотрела на ту девушку сквозь пелену из слез.

Одета, как я. Но мои тряпки дешевые. Она же — в брендах. Похожая прическа. Только я ее сама начесала. А водитель белой машины — в салоне. В ее руках — тонкий айфон. А мой кирпич — старый, с разбитым экраном.

Мне очень захотелось поменяться с ней местами.

Пока девка орала, я мечтала о том, чтобы она оказалась на моем месте. И узнала, каково это — быть беспомощной.

Быть одной против адской боли.

Быть мною — Цветаной Васильевой. Девчонкой, которой едва исполнилось восемнадцать. А жизнь — уже закончена.

Хочу быть, как она. Хочу оказаться на ее месте.

Я так устала от боли…

Но не зря говорят: побойся своих желаний. Потому что как только я это подумала, из-за угла вылетел черный джип.

И буквально за секунду смел машину с курицей за рулем.

Я не успела отойти или отпрыгнуть.

Только рев двигателя.

Грохот. Треск. Удар.

И тьма.

На какое-то мгновение решила, что погибла.

Но когда очнулась, то почувствовала новую боль.

Физическую.

Вся в стекле, в порезах, ссадинах. Вылетела на асфальт через лобовуху.

Рядом — мой айфон.

Я судорожно схватилась за него. Чтобы вызвать скорую для девушки, которую сбила. Видимо…

Потому что толком не помнила, что произошло. Я, наверное, ехала и не увидела девчонку. И теперь она лежала на тротуаре.

"Отпечаток пальца не распознан".

Я набрала машинально пин-код, даже не отдав себе отчет, какие цифры. Просто мышечная память.

А телефон не принял пароль для входа.

"Неверный пин-код. Укажите имя и фамилию".

Имя и фамилию.

Имя. И. Фамилию.

Палец застыл над экраном. И я не вспомнила, как меня зовут.

Кто я? Почему я здесь? И кто этот человек, которого я сбила?

КТО Я ВООБЩЕ ТАКАЯ?!

Еще минуту назад я мечтала оказаться на месте мажорки за рулем крутой машины. Хотела любой ценой отыскать деньги для спасения мамы. Я так хотела ей помочь пожить еще хотя бы пару лет…

Но теперь я даже не помнила, что у меня есть мать.

Я потеряла память от удара и ничего не помнила. Вообще. Ноль воспоминаний из прожитой жизни.

И когда я надеялась, что кто-то мне поможет вернуться в прежний мир — из дыма вышла фигура мужчины.

Огромного. Пугающе высокого и злого.

Он схватил меня за плечи и тряхнул ими, словно тряпкой. Пыльным половиком возле входной двери.

И зарычал, будто он не человек.

А чудовище.

— Вот ты и попалась, сука!

— Кто вы?!

— Я тот, кто заберет твою свободу. Изуродует шрамами душу. И превратит твою жизнь в настоящий ад.

***

Анвар Камаев появился в моей жизни, словно ураган.

Он рушил надежды. Вырывал с корнями все, что я любила.

Он не спрашивал имени. Согласия стать его игрушкой. Этот зверь просто брал и издевался.

Унижал, пока я терпела.

Потому что никогда до этого я не была так жива. Как в ту минуту — в его руках. Жестоких лапах чудовища.

Которому рожу ребенка через девять месяцев тяжелых испытаний.

2. 2. В руках подонка

(Цветана)

Я потеряла память.

Сильно ударившись головой, стала неспособна помнить имя, фамилию, домашний адрес, родных и знакомых — ничего из прежней жизни.

Смотрела на руки, и казалось, что они не мои.

Странный голос, который я не узнавала. Странная одежда. Телефон, который не хотел меня слушаться.

Будто я попала в другую реальность.

И в ней меня ждала расплата за нечто ужасное.

— Что я вам сделала?! — пищала я, словно вот-вот заплачу.

Болталась в воздухе, как одежда на вешалке.

Висела с ватными ногами.

Пока огромный бык держал меня за кофту. Одной рукой.

Этого было достаточно, чтобы поднять меня над асфальтом. Словно я пушинка. А скорее — тряпка.

Рваный кусок чего-то ненужного, дешевого, ненавистного. Что хочется выбросить в мусор. Или даже сжечь, облив бензином.

— Что ты мне сделала? — повторил напавший и хищно прищурился. — Тебе напомнить, что ты натворила, мразь? Ты правда делаешь вид, что нихуя не понимаешь? Идиота из меня делать решила — типа это не ты?

К нам подошли еще двое.

Рослые мужчины в строгих костюмах. В руках — пистолеты. На вид — бандиты. А может, охрана. Я не знаю.

Но по спине шел мороз.

Неужели меня сейчас убьют?

За что? Я ведь ничего не понимаю!

— Простите меня, ради бога! Я не хотела, это случайность!

— Случайность? — был амбал на пороге бешенства. — Случайность, сука, да? — Он опустил меня на землю, но тут же схватил второй рукой за горло. — Ты называешь случайностью то, за что я буду издеваться над тобою всю оставшуюся жизнь.

— Но почему? — едва шептала я, а слезы собирались от удушья.

Было нечем дышать.

Большая ладонь сжимала трахею, словно это экспандер. И можно проявить всю звериную силу в этом движении.

— Твой отец убил мою мать. Припоминаешь, Лиза?

— Я…

Мои легкие пустели. Я пыталась хватать ими воздух, но ничего не получалось. Дыхание сбилось, кислород не поступал.

В ушах стучало сердце.

Я как будто умирала в лапах палача.

— Твой папка изнасиловал и сжег живьем мою родную мать. А ты смотрела и снимала все на камеру.

Его слова подействовали как удар.

Меня как будто кнутом огрели по животу.

Мужчина разжал ладонь, отпустил мое горло. Буквально выронил меня на землю, усеянную стекляшками от аварии.

Он выпрямил спину, расправил широкие плечи.

Казалось, что следующим шагом станут крылья. Большие тяжелые крылья, которые покажутся у него за спиной.

Только эти крылья не могут быть белыми, как у ангелов. Этот зверь — кто угодно, но точно не ангел.

От него пахло жестокостью.

Злобой. Агрессией.

Жаждой мести.

Его тело содрогалось всеми мускулами при мысли о боли. Моей боли. Карие глаза наполнялись тьмой с каждой секундой, проведенной наедине со мной.

Его взгляд разжигал во мне страх.

Заставлял ежиться и отползать куда-то назад. Ползти по битому стеклу и надеяться хотя бы отсрочить кару.

Но было уже слишком поздно. Он меня настиг.

Неужели это правда? Мой отец способен на такое?

Господи. Чем я думала, когда так поступала с людьми? Неужели я причастна к таким чудовищным вещам? Я правда наблюдала, как отец издевается над женщиной?

От этой мысли потекли ручьи из слез. Они просто хлынули рекой. Текли по щекам, и я даже не пыталась их вытирать.

Все поплыло вокруг. И дым, и осколки.

Покореженная машина.

Я различала только ноги в черных лаковых туфлях. Серые брюки. Плотно затянутый ремень. И бордовую рубашку без галстука.

Смотрела снизу вверх.

А он нависал надо мною, подобно туче. Словно небеса раскрылись и готовили удар в громоотвод.

Этим местом для удара была я. Хрупкая беспомощная девчонка, стоящая на коленях перед жестоким мужчиной.

Но что я могла сделать?

Ничего.

Я была словно ягненок перед забоем.

Мой хозяин явился, чтобы скрутить меня в бараний рог. Отнести на место казни. И зарезать, как скотину.

Потому что большего я не достойна.

Неужели я такая тварь, как он говорит?

— Это точно она? — спросил мужлан.

И голос рядом ответил:

— Точно, шеф. Пробили тачку. Ее номер.

— Вот и отлично.

Он схватил меня за плечи.

Сжал их так сильно, что я закричала от боли.

— А! Пожалуйста! Нет…

Прижал к окну своего джипа.

И произнес на расстоянии звериного укуса.

Когда кажется, что может вонзить зубы мне в шею. И оторвать кусок плоти. Просто ради забавы. Потому что кровь и боль — его главная пища.