Канарейкина они поначалу почти не замечали. Он был мелковат для своего возраста, стеснителен и неловок. Плохо бегал, прыгал и того хуже, на уроках физкультуры над ним посмеивались. Но учился хорошо, и Нина Петровна часто ставила его в пример. Это и стало причиной насмешек. Ему прямо дали понять, что быть примерным учеником вовсе не достоинство. Потому что сильным быть важнее. Братья доказывали это на каждом шагу. Задирали его, дразнили хлюпиком и зубрилой. И, самое обидное, прозвали ботаником, будто он совсем уж рохля и ни к чему не пригодный.

«Не переживай, – говорил Генка Стрыгин. Он заметил, что Витька стал сторониться ребят. – Просто ты слишком умный, а таких не любят. И драться не умеешь».

Генка и сам был хиловат, но присутствие Рекса придавало ему важности. Иметь большую служебную собаку, это что-нибудь да значило, и к Генке не приставали. К тому же он был парень без комплексов и старался дружить со всеми.

– Скорее бы отец возвращался, – прошептал Витя и закрыл глаза. И стал вспоминать, как они уходили на долгие прогулки: к реке, в лес. С отцом всегда было интересно. Он мог увлекательно говорить обо всём на свете. Показал на водного паучка, строящего гнездо из воздушных пузырьков, и весело пошутил. «Вот даёт парень, строитель – высший класс! Воздушный замок строит. Нам ещё учиться и учиться у этих кудесников!»

Однажды они подсмотрели драку двух зайцев, которые, словно каратисты, лупили друг друга задними лапами.

«Смотри, везде – борьба, – сказал тогда отец. – Учись бороться и побеждать, Виктор!»

Легко сказать: «учись побеждать». Только и думаешь, как бы не попасть в потасовку на переменке. И что за охота тузить друг друга? Будь Витя посильнее, он всё равно не стал бы доказывать силу кулаками. Он теперь и на уроках особенно не высовывается и не тянет руку, как раньше. А то сразу выскочкой обзовут. Знала бы мама, почему он столько троек нахватал.

Двор постепенно терял тишину. Начала собираться в беседках молодежь: парни с длинными волосами и стриженые девчонки. Зазвучали смех и музыка, потянуло сигаретным дымом. Подростки сколачивали свои компании под деревьями, куда они стаскивали скамейки. Кто-то забренчал на гитаре.

Вите не хотелось домой, и он решил, что дождётся маму. И стал смотреть, как наполняется людьми двор. После работы и дневной жары всем хотелось отдохнуть на свежем воздухе. Вечер был светлым и тихим. Таким вечером можно просидеть до самых звёзд.

«А как же гроза?» – вспомнил Витя про чёрную тучу и сверкнувшую молнию. Он посмотрел на небо. Оно было чистым, только низко на западе виднелась тёмная полоска, которую наполняло светом висящее за ней заходящее солнце.

«Значит, Ленкина бабушка была права, и в Заповеднике есть что-то такое?

«Кащеева плешь, надо же такое придумать! – Витя усмехнулся, – А как же Королевская примула?»

Надо сказать, что бутоны на Королевской примуле в тот день так и не раскрылись.

Последние часы учебного года пролетели незаметно. И вот – каникулы!

Наконец—то наступила долгожданная свобода! Не надо больше опасаться, что тебя, как бы случайно, толкнут или втянут в перепалку. И не висят больше никакие «хвосты» в виде дополнительных занятий. А главное – впереди целых три месяца умопомрачительного, ничегонеделания.

Отзвенел последний звонок, и школяры, словно спущенные с цепи, сломя голову понеслись из своих классов, чтобы сбросить, наконец, с плеч всю тяжесть полученных за год знаний.

– Ура! Победа! – задыхаясь от гонки, протрубил Витя, влетая в квартиру, и на ходу расстегивая портфель.

По случаю такого события, как годовая аттестация, Ольга Александровна пораньше пришла домой. Ожидая сына, она разогрела обед, нарезала хлеб и даже разлила по чашкам компот.