Рильке:
Стоит только философу привести в систему то, что достигнуто им, и огласить окружающим свои выводы, как тотчас в поддержку этого выступают его ученики, приверженцы и друзья, а враги восстают против, так что философ уже не имеет права расшатывать основы созданной им системы, в которой отныне обитают другие, и подвергать опасности тысячи жизней, для которых она теперь служит питательной средой.
[И вот уже сам] философ становится помехой самому себе на изначально необозримом и ничем не стесненном пути своего развития – пути, который возможен только над руинами этого порядка, и он, кто еще вчера был безраздельным владыкой неисчислимых своих достижений и царственно мог потакать каждому капризу своей воли, теперь оказывается лишь верховным лакеем системы, с каждым днем перерастающей своего основателя.
Толстой:
Когда говорят, что разум может обманывать, и в подтверждение приводят несогласные утверждения различных людей о том, что есть бог и как нужно служить ему, то те, которые говорят это, делают умышленную или неумышленную ошибку, смешивая разум с рассуждениями и вымыслами.
Рильке:
По этой причине я не хочу способствовать распространению идей какого-либо философа, ибо это каждый раз означало бы подвергнуть его опасности, великой опасности, навязать ему сонмы последователей, то есть взвалить на философа такое непосильное бремя, которое связало бы его, невесомого, со временем, которому он не принадлежит.
Толстой:
Рассуждения и вымыслы действительно могут быть и бывают бесконечно разнообразны и различны, но решения разума всегда одинаковы для всех людей и во все времена.
Рильке:
…Видели бы вы своими глазами, как обмельчал тот же Ницше в Германии, с тех пор как каждый юнец-недоучка, прислуживающий за прилавком, возомнил о себе, что он – ницшеанец!
Толстой:
Говорят ли о том, что бог ходил в огненном столбу или о том, что Будда поднялся на лучах солнца, или Магомет летал на небо, или Христос ходил поводе и т. п., разум всех людей всегда и везде отвечает одно и то же: это неправда.
Рильке:
Но именно это превозношение и опасно для великого священного имени! Разве не оскорбляли Христа тысячу раз в день те, кто называл себя его именем? Он был милосерден и верил, что может раздать обретенное им – этим людям, чтобы укрепить их путь. Но дело в том, что самые дальновидные отдают себя полностью будущему и поэтому должны быть суровы к настоящему; у них нет хлеба для алчущих, как бы сильно последние об этом не грезили… У них есть только камни, которые современникам кажутся хлебом и пищей, но в действительности это основания и краеугольные камни грядущих дней, которыми они не должны разбрасываться.